Джихад приходит в Кению

23.09.2013 в 23:00

В конце октября 2011 года член боевой организации «Аль-Шабаб» Эльгива Бвире Олиача (Elgiva Bwire Oliacha) убил в центре Найроби шестерых и ранил десятки человек. Это была знаковая атака, причем не только из-за резкого усиления джихадистского террора в Кении, но и в связи с тем, что Олиача кенийский мусульманин. До последнего времени эксперты полагали, что «Аль-Шабаб» в ходе вербовочной деятельности в Кении ограничивается живущим там сомалийским меньшинством, которое составляет примерно один миллион человек. Но нападение Олиачи и другие подобные теракты заставили их провести переоценку характера террористической деятельности в Кении.

Джихадисты в Кении давно уже проявляют активность. Один из первых крупных ударов «Аль-Каиды», осуществленный в 1998 году, был направлен против американского посольства в Найроби. Но кенийские мусульмане почти никогда не принимали участия в террористических нападениях. Кения, где преобладает крупное христианское большинство, давно является образцом религиозной терпимости, и ее мусульманская часть не составляет исключения. Кенийцы обычно стоят на другой стороне в этой борьбе: в составе миротворческой Миссии Африканского союза в Сомали (AMISOM), созданной в 2007 году для оказания поддержки сомалийскому переходному правительству и борьбы с «Аль-Шабаб», и ставшей альянсом вооруженных сил восточноафриканских государств, имеется крупный кенийский контингент.

Но напряженность между христианским большинством и мусульманским меньшинством в этой стране нарастает. Тому есть немало причин, и среди них усиление настроенных на конфронтацию салафитских группировок, а также политико-экономическая маргинализация мусульман. Эти проблемы усугубляются нападениями на церкви, что вполне конкретно имеет целью усилить беспокойство и тревогу в обществе. В ноябре прошлого года взбунтовалась христианская молодежь Кении в ответ на взрыв гранаты в столичном районе трущоб Истлей. Она нападала на мусульман, на их дома, магазины и предприятия. «Аль-Шабаб» незамедлительно обратился к Твиттеру, воспользовавшись проявлениями межконфессионального насилия. Данная группировка заявила, что мусульмане Кении «должны считать эти атаки явным объявлением войны и обязаны защищать как свою собственность, так и свое достоинство». Эскалация напряженности за последние несколько лет это явно одна из причин, по которой сегодня в рядах «Аль-Шабаб» в Сомали воюют примерно 500 кенийских мусульман.

В середине 2012 года я встретился с шестью бывшими членами «Аль-Шабаб» кенийской национальности, чтобы узнать о их впечатлениях и полученном опыте. Одного из них звали Хасан. Его в 2008 году завербовал кенийский Мусульманский молодежный центр, являющийся передовым постом «Аль-Шабаб» в столичном районе трущоб Мадженго, где проживают в основном мусульмане. Этот религиозный юноша 16 лет не был идеологически предан джихаду. Хасану просто понравилась приятная компания харизматичного руководителя молодежного центра Ахмеда Имана Али (Ahmed Iman Ali) и его последователей. Помогли также обещания платить деньги — 40000 кенийских шиллингов в месяц (470 долларов). «Мне нужны были деньги на высшее образование; я планировал побыть там какое-то время, накопить денег, а затем пойти учиться в колледж и помогать своей бабушке, с которой живу», — рассказал мне Хасан.

Его три месяца инструктировали и подвергали индоктринации в близлежащей мечети джихадистов в Мадженго, а потом отвезли с повязкой на глазах в Сомали вместе с группой знакомых. Он вспоминает разговор водителя с заподозрившими что-то кенийскими пограничниками, которые в итоге взяли взятку в 50000 шиллингов (590 долларов) и пропустили их. Попавшего в Сомали Хасана быстро приобщили к делу: он стал участвовать в нападениях на местные деревни. Его заставили калечить, убивать людей, а также воровать, чтобы материально помогать отрядам «Аль-Шабаб», постепенно превращая их в силу, с которой вынуждены считаться все.


«Нас обычно будили рано утром, а возвращались мы очень поздно, — вспоминал Хасан. — Это было ужасно, а делали они совсем не то, что проповедовали». Он возмущенно говорил о том, как его ввели в заблуждение: «Нам сказали, что мы боремся за наше [мусульманское] братство, но они там убивают мусульман, и особенно тех, кто выступает против их приказов». Хасан рассказал о трагической судьбе одного из своих близких друзей, и глубина его горя стала понятнее. «Мой друг отказался насиловать одну деревенскую жительницу, и его расстреляли прямо у меня на глазах, — сказал он, и его голос задрожал. — Я очень напугался, что они скоро и со мной сделают то же самое, если я начну допускать такие ошибки». Убийства людей совершались по приказу Али, который к тому времени переехал в Сомали и начал командовать кенийским контингентом в «Аль-Шабаб», и доброе отношение которого к Хасану в Мадженго стало одной из причин, по которой юноша пошел в отряд боевиков. «Он давал мне деньги на семью. Он никогда не выходил из себя, — рассказал мне Хасан. — Он также обещал мне, что если я поеду в Сомали, то получу деньги на учебу и на свою семью». Но жестокое убийство друга стало для юноши последней каплей, и Хасан вскоре бежал из отряда вместе с напарником. По пути домой он полагался на доброту местных жителей, которые давали кенийцам кров и подвозили их.


Вынести борьбу на улицы

История о том, как кенийские мусульмане типа Хасана вступают в ряды «Аль-Шабаб», начинается с работы Саудовской Аравии по созданию многочисленных салафитских религиозных институтов в Восточной Африке в середине прошлого столетия. Такие аванпосты фанатизма появились вначале в Судане и Сомали, где составляющее большинство мусульманское население изнывало под гнетом местных диктатур. В свою очередь, эти страны стали центрами салафитского учения, а Судан в особенности превратился в место паломничества кенийских суфийских шейхов, которые желали пройти салафитское обучение. Многие вернулись в Кению салафитами.

Когда в 1991 году пал режим Сиада Барре (Siad Barre), и в Сомали воцарился хаос, по некоторым данным, высокопоставленные салафиты наводнили Кению в качестве беженцев. Еще задолго до начала вербовки кенийских мусульман они стали пробираться к вершинам религиозной власти и усиливать свое влияние на сомалийскую диаспору. Сомалийские салафиты «приезжали сюда и начинали постепенно забирать в свои руки многие местные мечети, — рассказывает Саад Хайралла (Saad Khairallah), занимающий важный пост в Высшем совете кенийских мусульман, который является в основном суфийской организацией и представляет многих мусульман страны. — Мы сказали им: „Стройте мечети сами“, но они хотели захватить наши мечети, чтобы там внушать свои идеи и обрабатывать наших мусульман».

Безусловно, Саудовская Аравия финансировала в Кении и некоторые новые общества салафитов. Одним из первых таких обществ стал исламский центр в Кисауни (Момбаса), основанный еще в 1970-х годах. Там в 1980-х годах прошел обучение амбициозный имам Абуд Рого (Aboud Rogo). Он стал одним из главных и самых заметных в Кении салафитских проповедников, а к началу 1990-х наладил связи с джихадистами по всему миру. Но среди соотечественников у него было довольно мало последователей.

Одним из самых харизматичных учеников Рого был кениец по имени Ахмед Иман Али, учившийся у него в 1990-х и в начале 2000-х годов. В то время сомалийские исламисты начали брать верх над пользующимся поддержкой Запада переходным правительством, и Рого усмотрел в этом благоприятную возможность. Он мог воспользоваться успехами исламистов, чтобы вести агитацию, настраивая мусульман на всеобщее выступление и насильственную борьбу против закабаления западными силами.

Таким образом, Али вынес борьбу Рого на улицы Мадженго. Вместо создания с нуля новой системы финансирования и вербовки, он взял под свой контроль существующую систему. Али нацелился на один из старейших исламских институтов в стране, каким является комитет мечети Пумвани Риядха, где не было ни салафитов, ни джихадистов. Эта организация имеет обширные земельные владения и контролирует один из крупнейших в стране рынков подержанной одежды, и поэтому она стала для Али лакомым куском.

Вскоре он организовал заговор против координационного комитета мечети, назвав его членов коррупционерами и врагами ислама. К концу 2008 года он официально обосновался в комитете мечети Пумвани Риядха, назвав его Мусульманским молодежным центром. Пользуясь своими обширными связями с группировкой «Аль-Шабаб» в Сомали, Рого предложил боевикам услуги Али и молодежного центра по вербовке новых членов. С этого момента кенийцы начали в больших количествах вступать в ее ряды. Такие действия не остались незамеченными. В 2011 году ООН провела расследование деятельности Мусульманского молодежного центра и пришла к выводу, что за время своей деятельности его члены начали «открыто заниматься вербовкой боевиков в ряды „Аль-Шабаб“ в Кении, обеспечивая им проезд в Сомали для подготовки и последующего ведения джихада в этой стране».

Мусульманский молодежный центр проводил свою вербовочную работу, читая, среди прочего, пламенные лекции на суахили и выпуская еженедельно остроумный и хитрый информационный бюллетень под названием Al-Misbah. Делал он это не скрываясь, на виду у местных властей и спецслужб. Кроме распространения салафитской идеологии центр воспользовался теми экономическими трудностями, с которыми сталкиваются мусульмане Кении. В Кении серьезная проблема безработицы — около 40% населения не имеют работы. По данным USAID, безработица среди только что окончившей школу молодежи составляет около 75%, а среди мусульман этот показатель еще выше, поскольку они проживают главным образом на северо-востоке страны, а это один из самых бедных регионов Кении. В граничащем с Сомали городке Гарисса, где большая часть населения мусульмане, безработица среди молодежи ошеломляет, составляя 90%. Мусульманский молодежный центр и «Аль-Шабаб» привлекли в свои ряды многих обездоленных молодых людей, обещая ежемесячно платить им по 40000 кенийских шиллингов (500 долларов, что в четыре раза больше средней зарплаты по стране).

На протяжении многих лет кенийское правительство не принимало никаких мер, наблюдая за тем, как Мусульманский молодежный центр вербует молодых мусульман. Оно бездействовало, несмотря на отчаянные протесты родителей, чьих детей уводил от них Али. Местные шейхи утверждают, что власти закрывали глаза на происходящее, потому что им за это хорошо платили. Но доказать это крайне трудно, и кенийские официальные лица энергично опровергают такого рода заявления. Вполне возможно, что власти считали «Аль-Шабаб» в основном сомалийской проблемой, поскольку на территории самой Кении масштабной террористической деятельности не было.

Вскоре после того, как местные жители начали возмущаться, Али отправился в Сомали, где возглавил боевиков из восточноафриканских стран в рядах «Аль-Шабаб». В Сомали он продолжал снимать видеофильмы, в которых призывал восточных африканцев и особенно кенийцев присоединяться к нему. В одном из последних фильмов, снятых в начале 2012 года, Али действует по стандартному сценарию «Аль-Каиды», называя западную и африканскую борьбу против терроризма предлогом для уничтожения ислама. Но на сей раз он сосредоточил основное внимание на Кении, чьи военные к тому времени вошли в Сомали, дабы бороться с «Аль-Шабаб» в рамках операции AMISOM. «Многие наши братья страдают, многих угнетает кенийское правительство, — заявил Али. — Его недавнее вторжение в Сомали это неопровержимое свидетельство враждебного отношения к исламу и к мусульманам». Далее он призвал начать джихад на территории самой Кении.


Высшая честь

Интервью, которые я взял у шестерых кенийцев, вступивших в «Аль-Шабаб», а затем дезертировавших оттуда, подтверждают весьма сложные связи между идеологией, экономикой и вербовкой. Двое из этих людей утверждали, что в ряды группировки они вступили по чисто идеологическим соображениям, поскольку их уговорили Рого или Али. Трое заявили, что пошли туда в основном из-за денег. Один сказал, что его похитили.

Первым из числа «идеологически преданных» со мной разговаривал уроженец Мадженго по имени Мохаммед. Он какое-то время посещал Мусульманский молодежный центр, когда им руководил Али, и стал прилежным учеником с крепкими убеждениями. «Он как бы кормил нас, — рассказал мне Мохаммед. — Он полностью убедил нас, я не лгу». Днем и ночью Али рассказывал им о добродетелях джихада, являющегося «высшей честью в исламе», а также подробно описывал страдания мусульман в соседней Сомали, где действуют пользующиеся поддержкой и пособничеством Запада войска AMISOM. Будучи здоровым и физическим крепким мусульманином, Мохаммед ощутил огромную вину за свое бездействие, в то время как его братья и сестры страдали.

В конце июня 2009 года Мохаммеду поздно вечером позвонили. Это был Али, попросивший его о встрече в молодежном центре. «Он сказал, что там один человек отвозит куда-то членов центра и предлагает деньги для родственников». Заинтригованный Мохаммед пошел на встречу. За согласие отправиться вместе с этим человеком он получил 40000 кенийских шиллингов (470 долларов) наличными для своей семьи. Для жителя Мадженго это была огромная сумма. На следующий день Мохаммеда и еще нескольких людей отвезли в Момбасу, а оттуда в Кикамбалу, находящуюся неподалеку от Момбасы. Там их взял под свою опеку Рого, который целую неделю занимался с ними идеологической подготовкой. После этого их отправили на остров Ламу, находящийся неподалеку от побережья, где посадили в быстроходный катер, направлявшийся в Сомали. На следующее утро Мохаммед оказался в лагере «Аль-Шабаб», где собралось бесчисленное множество завербованных новобранцев со всего мира — «белые, черные, смуглые, даже такие как ты», — вспоминал он.

Две недели они занимались дополнительной идеологической подготовкой, после чего начались занятия по дзюдо, карате и стрельбе. В это время он начал замечать, как заполненные боевиками грузовики уезжают из лагеря по утрам, а возвращаются вечером почти пустые. Командиры сказали ему, чтобы он не болтал лишнего, однако Мохаммед решил все-таки поговорить с теми боевиками, которые возвращались. «Аль-Шабаб» деятельно укреплял свою власть в Сомали, и его бойцы в основном совершали налеты на деревни и терроризировали местное население. Мохаммед был потрясен, когда узнал от боевиков, что большинство жертв, погибающих от рук «Аль-Шабаб», это мусульмане, в том числе, и многие боевики этой группировки.

Поскольку вскоре и сам Мохаммед должен был приступить к таким действиям, он решил бежать. Вместе с четырьмя другими кенийцами, которые прибыли с ним в лагерь, он как-то ночью ушел оттуда. На пути им попался отзывчивый водитель грузовика, который помог им доехать до Найроби, хотя путь туда оказался очень длинным. Мохаммеду повезло. По его словам, бежать пытались и многие другие новобранцы, однако их ловили и без промедлений казнили.

Вернувшиеся на родину люди из числа тех, у кого я взял интервью, оказались в ужасном положении. «Аль-Шабаб» издал фетву, в которой призывает убивать любого дезертира. В трущобах Мадженго таких людей погибло уже немало.

Автоматы, гранаты и идеи

Кенийские власти наконец-то начали с полной серьезностью относиться к угрозе со стороны боевиков. Но их реакция оказалась крайне жестокой. В адрес сил безопасности звучат обвинения в пытках и убийствах без суда и следствия. В мае 2012 года люди в полицейской форме арестовали известного заместителя Рого Самир Хана (Samir Khan), а спустя несколько дней его изуродованный труп был обнаружен в национальном парке. Рого в августе постигла такая же судьба, когда неизвестные нападавшие застрелили его, проезжая мимо на автомобиле. Все те мужчины, с которыми я беседовал, боятся властей не меньше, чем боевиков «Аль-Шабаб». «На того, кто когда-то был членом „Аль-Шабаб“, — обреченно сказали они, — охота ведется с обеих сторон».

Учитывая то обстоятельство, что многие кенийцы, находящиеся в отрядах «Аль-Шабаб» в Сомали, разочаровались в этой организации, шейхи из Высшего совета кенийских мусульман от всего сердца поддерживают идею создания программы амнистии, в рамках которой дезертирам из «Аль-Шабаб» будет гарантирована безопасность, а возможно, и работа после возвращения. Тем не менее, они не верят в то, что министрам правительства хватит политической воли для реализации такого плана. «Из чьего кармана на это поступят деньги? — спрашивает генеральный директор совета Латиф Шабаан (Latif Shabaan). — Сейчас система выстроена таким образом, чтобы убивать их [возвращающихся домой членов „Аль-Шабаб“], а не реабилитировать».

Но не все покинувшие Сомали и вернувшиеся домой кенийцы отвергли «Аль-Шабаб». На самом деле, многих боевиков просто вытесняют из Сомали в Кению по мере того, как силы AMISOM отнимают у «Аль-Шабаб» все новые территории. С собой эти боевики приносят в Кению автоматы, гранаты и идеи. В июле 2012 года кенийская полиция опубликовала несколько предостережений по поводу ряда лиц, вернувшихся в Кению по указанию Али для нанесения ударов по гражданским и военным объектам. Поэтому нельзя исключать, что в предстоящие месяцы в Кении будут новые акты доморощенного насилия.

Правительство все же может отреагировать до того, как ситуация вырвется из-под контроля, и поддерживаемая Высшим советом кенийских мусульман амнистия станет хорошим началом в этом деле. Вполне возможно, что многие кенийцы из состава «Аль-Шабаб» ухватятся за эту возможность, чтобы сложить оружие и спокойно вернуться домой. От властей им нужны будут гарантии, что силы безопасности не станут их преследовать. Это вполне можно организовать в обмен на ценную информацию. Однако Высший совет кенийских мусульман и другие мусульманские организации страны особо на это не надеются. Судя по ситуации на данный момент, они ничего не могут поделать, и им остается только ждать очередного удара на этом новом фронте джихада.


ИноСМИ

Добавить комментарий
Комментарии доступны в наших Telegram и instagram.
Новости
Архив
Новости Отовсюду
Архив