Военно-морская мощь характеризуется взаимозаменяемостью и оперативностью. Из-за относительной открытости морских пространств корабли и флоты могут перемещаться между портами и зонами кризисов, ведя боевые действия или оказывая влияние. На самом деле, одним из ключевых факторов привлекательности военно-морской мощи является то, что корабли способны осуществлять ответные действия в кризисной ситуации в различных местах, не требуя при этом длительного привлечения политических сил и обязательств и мощной инфраструктуры.
Но из всех крупных морских держав Россия по-прежнему наиболее прочно связана по рукам и ногам своей неудачной морской географией. Ее боевые корабли базируются в Северном Ледовитом и Тихом океане, на Балтийском и Черном море, и поэтому не могут оказывать друг другу оперативную поддержку. Эту проблему наиболее драматично продемонстрировала русско-японская война 1904 года, в ходе которой императорский японский флот по сути дела уничтожил Тихоокеанский и Балтийский флот России. Черноморский флот избежал той же участи только из-за непреклонности османов. Российская военно-морская политика страдала от аналогичных трудностей в годы Первой и Второй мировых войн, а также во время холодной войны.
Следовательно, каждый раз, когда Россия принимает решение о базировании своих кораблей, она сталкивается с дилеммой стратегического порядка. Из-за большой удаленности флотов действующие в одном районе корабли в моменты кризиса невозможно оперативно перебросить в другой район, и то влияние, которое флот оказывает в окружающем его регионе, нельзя перенести на другие регионы. Короче говоря, российская военно-морская мощь не отличается ни взаимозаменяемостью, ни оперативностью своих сил. Другие государства сталкиваются с похожими проблемами, но обычно не в такой степени. Поэтому размещение сил и средств ВМФ России должно соответствовать уровню политической и стратегической значимости того или иного региона, чего не требует стратегическое планирование других государств.
Эти факты необходимо учитывать при анализе угроз и перспектив российской военно-морской мощи. Те возможности, которые может дать партнерство с дружественным российским ВМФ, а также те угрозы, которые способен создать враждебный российский флот, имеют ограничения в виде тех же самых географических факторов.
Аналитики расходятся в своих оценках относительно того, какие замыслы в большой стратегии России на будущее может отражать планируемое размещение сил и средств российского ВМФ. Подполковник Джон Моучан (John Mowchan) из сухопутных войск опубликовал недавно в журнале Института ВМС США Proceedings статью, в которой утверждает, что планы по наращиванию боевого потенциала российского Черноморского флота представляют угрозу для интересов США и НАТО на Кавказе. С другой стороны, Дмитрий Горенбург (Dmitry Gorenburg) заявляет, что военно-морской потенциал России на Черном море не представляет угрозы для НАТО. Наоборот, утверждает Горенбург, российские силы в Черном море могут оказывать поддержку действиям Североатлантического альянса в Средиземном море в рамках операции «Активные усилия» (Active Endeavour), а также у берегов Сомали. Более того, отмечает он, в действительности военно-морское будущее России находится на Тихом океане. Горенбург сообщает, что два первых десантных корабля класса «Мистраль» французской постройки Россия планирует направить на Тихоокеанский флот. Похоже, данный факт подтверждает его точку зрения.
В более широком плане эти дебаты проходят на фоне продолжающегося упадка военно-морской мощи России. Да, в российском ВМФ есть несколько современных кораблей, но у многих срок нормальной эксплуатации подходит к концу. Несмотря на некие признаки жизни, подаваемые в последнее время российским кораблестроением, состояние этой отрасли можно охарактеризовать чем-то средним между словами «проблема» и «агония». Темпы строительства новых кораблей отстают от темпов старения и вывода из эксплуатации старых. Планы постройки новых авианосцев в дополнение к «Адмиралу Кузнецову» отложены на неопределенный срок. Последним самым важным российским проектом стал план закупки во Франции четырех десантных кораблей класса «Мистраль». Два из них будут строиться во Франции, а два в России. Один из ключевых доводов в пользу сделки по «Мистралю» состоит в том, что это поможет оживить российскую кораблестроительную отрасль. Москва долгие месяцы стойко держала оборону в ходе трудных переговоров с Францией, добиваясь того, чтобы на российских верфях строились два корабля, а не один, на чем настаивали французы.
В российских решениях присутствует определенная опасность в плане внешней перспективы. Но перемещение центра внимания с Атлантики на Тихий океан кажется весьма разумным решением российских военно-морских стратегов. Если говорить в целом, то военно-морские силы стран Западной Европы находятся в упадке. ВМС Великобритании будут существенно сокращены в результате принятия мер жесткой бюджетной экономии. Франция на неопределенный срок отложила постройку второго авианосца. Другие крупные ВМС Европы, включая итальянские и испанские, поддерживают вполне приличный уровень, но не увеличиваются. Следовательно, даже в условиях снижения военно-морской мощи России степень ее защищенности с моря от Запада не уменьшается. Черное море по-прежнему вызывает озабоченность у Москвы, но Россия обладает территориальным превосходством над Грузией, а с большинством других черноморских стран у нее вполне добрососедские отношения.
Если морская угроза со стороны Европы снижается, то азиатские флоты усиливаются и расширяются, и позиции России как тихоокеанской морской державы кажутся все более непрочными. Традиционно там ключевую роль играют Морские силы самообороны Японии и ВМС США, но в этом регионе появляются и новые мощные игроки. Самым важным среди них стали ВМС Народно-освободительной армии Китая, которые сегодня имеют в своем составе большое количество надводных кораблей и подводных лодок, а вскоре могут приступить к своему первому эксперименту с авианосной авиацией. ВМС Южной Кореи также накачивают свои мускулы, и сегодня в их состав входят одни из самых крупных в мире и современных военно-морских формирований. Свой амбициозный план по развитию ВМС осуществляет и Индия. Следовательно, географический центр военно-морской мощи сместился к востоку, и произошло это в тот момент, когда мировая морская торговля также в значительной степени переместилась в Тихий и Индийский океан. Поэтому и российскому ВМФ есть смысл последовать за остальными в своих приоритетах.
Но если усиление группировки российского флота на Тихом океане может успокоить и утешить грузин, то долгосрочные стратегические проблемы США оно не снимает. Напротив, возвращение российского флота в Тихий океан существенно осложняет военно-морскую ситуацию в Азии. В отдаленной перспективе планирующие органы ВМС США могут получить более острую головную боль от российского Тихоокеанского флота, нежели от заключенного в тесные рамки Черноморского флота. Сильный Тихоокеанский флот даст Росси возможность «грозить» Японии или, скажем, оказывать воздействие на ситуацию на Корейском полуострове в кризисной обстановке.
Положительный момент заключается в том, что российский Тихоокеанский флот способен помочь в реализации Инициативы по обеспечению гарантий нераспространения и в сдерживании усиливающегося китайского влияния. (По иронии судьбы в военно-морском соперничестве между Россией и Китаем, которое может возникнуть в перспективе, российские корабли будут противостоять китайским, которые либо закуплены в России, либо построены по ее проектам.) Кроме того, проблемы пиратства, контрабанды и торговли людьми не ограничиваются сомалийскими водами. А усиление военно-морского присутствия там, где эти проблемы существуют, поможет в их решении.
Безусловно, военно-морские ястребы в США найдут массу причин и оснований для того, чтобы начать бить тревогу, причем независимо от того, где будет базироваться основная масса российского флота: на севере, на Черном море или в Тихом океане. Но американские военные стратеги должны помнить, что российский флот будет и впредь страдать от серьезных географических препятствий, которые ограничивают его возможности в вопросах оперативности, составлющей основу военно-морской мощи. Будут ли ВМС США рассматривать российский военно-морской флот в качестве противника или партнера, они в любом случае должны учитывать этот его ключевой недостаток.
Роберт Фарли, "World Politics Review", США