За полчаса Геннадий Иозефавичус попал из субботы в понедельник, за час изучил повадки гризли, за день переболел золотой лихорадкой — и сбился со счета, сколько раз за время своего круиза у берегов Аляски побывал в США и России.
Деревянная церковь Вознесения на острове Уналашка построена отцом Иннокентием Вениаминовым в 825 году. До сих пор в ней проводятся воскресные и праздничные службы
До Анкориджа, столицы штата Аляска, добираться из Москвы целую вечность. Казалось бы — полетел на восток, до Чукотки, а там — рукой подать: наши страны граничат. Но ведь не летают так самолеты, приходится выбирать маршруты вокруг планеты. Так или иначе, с тремя пересадками за сутки в Анкоридж я попал. А там — сел на поезд и еще за четыре часа доехал до города Сьюард, где Аляскинская железная дорога заканчивается. Зато начинается знаменитый почтовый тракт до Нома, «дорога жизни» протяженностью 938 миль. В буйные времена золотой лихорадки, эпицентром которой был как раз Ном, из Сьюарда туда отправлялись пешком, на лыжах или собаках.
Вот и я, составляя маршрут путешествия по Аляске, решил сделать Сьюард отправной точкой, а Ном — конечной. Правда, добираться я собирался не по суше, а по океану на небольшом экспедиционном судне Silver Discoverer в обход Аляскинского полуострова и островов Алеутской гряды. Кроме того, обязательно хотелось зайти в Берингов пролив и увидеть из Америки Россию — по карте получалось совсем близко.
Назван Сьюард в честь Уильяма Генри Сьюарда — того самого госсекретаря США, который предложил администрации президента Джонсона купить у России Аляску и который поставил 30 марта 1867 года свою подпись под договором о переходе огромных неосвоенных российских колоний во владение Соединенных Штатов. Сказать, что Сьюард подвергся в Америке критике, — ничего не сказать. Только ленивый не издевался над бедным госсекретарем, ввергшим правительство в траты. И ничего, что за семь миллионов золотом, заплаченных Америкой за Аляску, в Нью-Йорке уже в то время нельзя было купить приличного здания под банк. Но вскоре на Аляске нашли золото, и имя Сьюарда, к тому времени уже сошедшего в могилу, трепать перестали. Теперь на самой Аляске в последний понедельник марта празднуется День Сьюарда. Видать, прав был старик.
Мы вышли из Сьюарда поздним вечером, а в половине седьмого утра были у ледника Холгейт. Натянув непромокаемые парки и брюки, мы расселись по лодкам и подошли поближе к леднику, от которого то и дело откалывались куски льда. Застать момент было непросто: можно сколь угодно долго смотреть на ледник, а потом отвернуться на секунду и обнаружить, что именно тогда, когда ты не смотрел, глыба со страшным грохотом шмякнулась о воду. Потом мы приноровились: просили пилота лодки отвернуться, и ледник немедленно выдавал порцию отколовшегося льда — оказалось, на леднике Холгейт закон подлости работает только в отношении официальных лиц.
В тот же день, уже после обеда, на острове Холл к юго-востоку от ледника Холгейт мы, все еще не сходя с лодок, наблюдали за кайрами. Удивительные птицы: живут колониями на почти отвесных утесах, выбирают пару чуть ли не на всю жизнь, но ежегодно осенью разделяются — мамаша улетает в теплые края, а отец вместе с птенцами, еще не научившимися летать, но уже хорошо плавающими, гребет в эмиграцию по воде тысячи миль.
Медведь гризли
Весь следующий день, выйдя к заливам Кука и Географическому, мы не могли сойти на берег. Правда, жаловаться было грех. На берегах Географического залива случилось настоящее гризли-сафари. В течение часа на наших глазах разворачивалась драма: вот медведица нашла выброшенные на берег останки тюленя. А вот появился самец, крупный и голодный, и дама поспешила ретироваться. А вот появился еще более крупный и, видимо, более голодный самец, и предыдущий без особых споров отдал добычу и прилег неподалеку в ожидании. В конце совсем юный гризли, привлеченный дивными запахами гнилого мяса, радостно прибежал на берег, но большому самцу даже не потребовалось отрываться от трапезы. Он лишь рыкнул в четверть силы, и претендент на пищу был таков. Наблюдать такой сюжет не на экране, а наяву и в реальном времени — именно то, за чем отправляешься в путешествие на Аляску.
Наконец на четвертый день круиза мы высадились на землю — в порту города Чигник на Аляскинском полуострове. На берегу после суток, проведенных на борту, слегка покачивало — что же чувствуют моряки после многодневного перехода через океан? Когда Аляска была русской, местные промышленники снабжали Санкт-Петербург мехами. Сегодня в Чигнике другой промысел: норки не осталось, так что местные переквалифицировались в рыбаков. Ходят в море, ловят лосося, сдают его на плавучий перерабатывающий завод Ocean Fresh, пришвартованный тут же, у пирса в Чигнике. Прямо на борту завода повар с Silver Discoverer купил нам на пропитание центнер свежего аляскинского лосося (мне показался суховатым, хотя, может, дело было в поваре). Кроме пирса с плавучим заводом, в Чигнике есть школа, почта и кафетерий «Бекки», куда местные приходят за молочными коктейлями. Я тоже купил — Alaska Chai, приторный чай с молоком.
Экспециционный лайнер Silver Discoverer круизной компании Silversea в Антарктики
Все в том же Чигнике прямо у дороги я набрел на несколько заброшенных православных могил, скрытых от взглядов высокой травой. Все могилы принадлежат членам семьи Степановых, последний из которых — рядовой армии США Альфред Герберт Степанофф — был, так гласит надпись на памятнике, в 1967-м убит во Вьетнаме.
Еще через день континентальная часть Аляски закончилась, мы пошли вдоль Алеутских островов и, дойдя до острова Уналашка, бросили якорь в Голландской гавани. Уналашка был открыт Витусом Берингом в 1741 году, двадцатью годами позже здесь появилась артель промысловиков. С конца XVIII века на острове находилась база Российско-Американской компании, занимавшейся управлением промыслами на Аляске, а в 1825 году здесь по инициативе святителя Иннокентия возвели церковь Вознесения Господня. Отец Иннокентий — будущий митрополит Московский и православный святой — за пятнадцать лет миссионерства на Уналашке не только построил церковь и крестил тысячи аборигенов, но также создал кириллическую письменность алеутского языка и перевел на него Библию.
Алеуты стали писать латиницей в 1970 году, но в церкви на острове Уналашка до сих пор ведутся службы на английском, алеутском и церковнославянском. Следы русской цивилизации встречались и дальше на нашем пути: на острове Святого Павла в местной церкви я встретил алеутку по имени Марфа Рукавишникова, у причала стоял катер «Толстой», а в супермаркете продавались семечки подсолнечника.
Вход в деревенскую школу на американском острове Крузенштерна
Дойдя до конца Алеутской гряды и посетив острова Прибылова, Silver Discoverer пересек Берингово море и встал у причала в российской бухте Провидения. Что-то не срослось, таможня не дала добро на наше путешествие вдоль Чукотки, и судно вместе с нами повернуло обратно в американские воды. За счет метания через линию перемены дат мы потеряли воскресенье, зато — о ужас! — наш понедельник длился двое суток. Вместо мыса Дежнева, самой восточной точки Азии, мы пошли к деревне Уэйлс — самому западному из населенных пунктов Северной Америки. Вообще из Уэйлса мыс Дежнева в хорошую погоду видно, а так как погода в тот день была идеальной, то и весь Берингов пролив просматривался отлично. На пляже Уэйлса мы встретили трех богатырей — Сашу, Гришу и Витю. Они собирались в ледяной воде переплыть из США в Россию. Не от Уэйлса до мыса Дежнева, конечно, а с острова Крузенштерна до острова Ратманова: расстояние от одного до другого — чуть больше четырех километров, и ровно посередине между ними проходят государственная граница России и США и линия перемены дат. То есть поплыви богатыри в среду с Крузенштерна на Ратманов, они приплыли бы в четверг. Так Саша, Гриша и Витя и сделали, но лишь на следующий после нашей встречи день: мы доставили пловцов на остров Крузенштерна на Silver Discoverer.
На пути с Крузенштерна в город Ном море вело себя по-ангельски: ни волны, ни ветерка. Судно шло по воде как по маслу. Тихий океан не был похож на себя — за ночь без качки мы дошли до Нома.
Ном был основан в последний год XIX века, а уже в первый год века двадцатого в нем жило десять тысяч старателей. Золотая лихорадка умножала население каждый сезон, и вскоре Ном стал самым большим городом Аляски. Теперь здесь наберется от силы три тысячи жителей.
Набережная в городе Ном выглядит так же, как во времена золотой лихорадки
Но золото в окрестностях Нома добывают и поныне, делать это может любой желающий. Некоторые моют золотые крупинки в местных ручьях, иные используют промышленный способ и «пылесосят» морское дно, добывая в удачный день по две-три унции металла (около 100 граммов). Встреченный мною пенсионер сказал, что месяца работы ему хватает, чтобы весело провести всю зиму, — сто с лишним лет назад таким образом жизни старатели похвастаться не могли.
Так закончилось мое путешествие по Аляске. В Номе я провел пару дней, арендовав пикап и разъезжая на нем по окрестностям. Автомобильных дорог из Нома выходит три, все три — тупиковые, и все три ведут к удивительно красивым местам: озерам, косам, уходящим в море, горам. Как и сто лет назад, по земле в Ном можно добраться только пешком или на собаках. На Аляске ничего не меняется.
Когда плыть: Сезон круизов вдоль побережья Аляски и на Алеутские острова длится с июня по сентябрь.
Откуда плыть: Компания SilverSea осуществляет 12-дневные круизы по маршруту Сьюард — Ном — Ванкувер.
На чем плыть: Каюты на судне Silver Discoverer расположены на четырех из семи палуб. Их 69 площадью от 16,8 м2 до 40,2 м2. Принципиальной разницы в классе между ними нет, но у кают шестой палубы (их три) есть веранды.
Ланчи и завтраки сервируются в столовой на пятой палубе, ужины — в ресторане на третьей палубе (меню разработано ассоциацией Relais & Châteaux) и на открытой террасе пятой палубы.
В программу круиза входит посещение американских городов Анкоридж, Ном и Сьюард, островов Унга, Святого Павла, Святого Матвея, а также острова Крузенштерна и бухты Провидения. silversea.com, размещение в двухместной каюте — от $9 000 с человека, в стоимость входят трехразовое питание и все экскурсии.