- … Подходит он ко мне и тычет микрофон: «А теперь давайте послушаем нашего гостя Романа Прийменко. Он является другом насильника Максима Присяжнюка…». Я чуть со стула не упал. Представляешь, на весь мир этот парень обозвал меня другом насильника…
- Он тебе вопросы какие-то задавал?
- Натурально. «Что вы можете сказать о детских годах Максима? Он чем-то выделялся среди своих сверстников?» - И смотрел так участливо. Сразу захотелось встать и уйти.
- Это был прямой эфир?
- Да нет, массовка, актеры, репетиции, в общем, типичная срежиссированная говорильня. Отсняли, правда, с первого раза, без всяких дублей. ОРТ все-таки, профессионалы, конвейер до мелочей отработан...
Роман Прийменко – наш горожанин, владелец клуба и шоумен, приехал из Москвы, где в составе николаевской делегации участвовал в ток-шоу Андрея Малахова «Пусть говорят». Передача была посвящена Оксане Макар и связанному с ней резонансному преступлению. В Останкино пригласили целых 18 человек: депутаты, чиновники, активисты, подруги пострадавшей и родственники подозреваемых. В общем, все, кто хоть каким-то «краем-боком» был знаком с фигурантами дела.
- А как ты вообще в эту компанию попал?
- Абсолютно случайно… «на фонарь»…
- Как это?
- Да я сам до сих пор не пойму. Приходит в «Мавзолей» девица, эдак лет двадцати пяти, заказывает кофе и лениво начинает со мной болтать…
- О чем?
- О чем болтают с незнакомыми людьми? О резонансном преступлении, конечно. Сказала, что приехала из Москвы: «А у вас тут такое творится! Тако-о-о-е! Вы в курсе?». Естественно, говорю, интернет на ушах стоит, весь город в курсе, прославились… Короче, слово за слово, она узнала, что я родился и вырос в Москве, обрадовалась, как родному. По дурости (кто меня за язык тянул) рассказал о своем знакомстве с Присяжнюком, и тут она вцепилась в меня мертвой хваткой…
… Журналисты действительно бывают назойливы. Задают дебильные вопросы и требуют таких же ответов. Чему их там учат в бурсе? Одна знакомая, что успешно закончила журналистский факультет киевского универа, недавно поведала о своем образовании. Два часа литературы, два часа истории, два часа социологии, педагогики, экономики, истории культуры… Все по два часа. Чтоб вопросы уметь задавать. Поверхностное образование, тотальная непросвещенность…
- Дак вот, вцепилась она в меня мертвой хваткой.
- Стоп-стоп, а ты действительно друг Максима Присяжнюка?
- Издеваешься? Я его один раз видел в этой жизни…
- Совместные дела?
- Никаких дел. Несколько лет назад приглашаю к нам рок-группу из Симферополя «Кожаный олень». Слышал о такой?
- Слышал. Она в Крыму культовая…
- Вот-вот. Меня с этим Максимом познакомил наш общий приятель Карпенчук - как с потенциальным меценатом, который любит николаевскую рок-музыку и готов за нее положить не только жизнь, но и деньги. Кстати, встретился я с ним при странных обстоятельствах. Короче, раннее утро, сидим в кафешке «Усть-Ингул» на Никольской и перетираем с продюсером условия. Проживание, питание-летание, ну, все такое. Ждем мецената, который пообещал оплатить всю рекламу.
- Присяжнюка?
- Ну да. Заходит, красавец, лицо помятое, в «мешках» гривен по сто. Здоровается, сразу идет к барной стойке, берет себе двести коньяку и одним махом хлопает. Представляешь, будний день, раннее утро и сразу двести коньку. Оборачивается к нам: «Вам взять что-то?».- «Спасибо, не надо». В общем, наобещал нам сто бочек арестантов: и рекламу оплатить, и сотрудничество на будущее, и спонсорство фестивалей…
- Заплатил?
- Ага, догнал и заплатил. Пропал сразу куда-то, я его после этого и не видел.
В Николаеве много таких Присяжнюков с благими намерениями. Мы в этом месте сильно отличаемся от соседней Одессы. Там два человека собрались, о чем-то быстро договорились и разбежались по своим делам. В назначенное время выполнили свои обязательства, завершили сделку, реализовали проект, поделили деньги и… вновь живут параллельно. В Николаеве все не так. Здесь двое собрались один раз, второй и третий. На четвертый уже договорились «железно», на пятый – окончательно все устаканили, на шестой – оговорили мелкие детали, на седьмой - еще раз позвонили друг другу для перестраховки и… ничего не происходит. Проект не реализован, сделка не совершена, все сидят при своих деньгах, ничего не крутится и не вертится…
- А как тебя эта тетка уговорила в Москву лететь?
- Не она уговорила. Она у меня просто телефон взяла. На следующий день позвонила уже другая барышня и попросила о встрече.
- Какая другая?
- Тоже с ОРТ. Приехала в Николаев специально народ собирать. Я, естественно, отказался. Не могу, говорю, все бросить и тащиться в Москву непонятно зачем. Ну, ты понимаешь, здесь своя текучка, мелкие проблемы, да и вообще руку на пульсе держать полезно в своем бизнесе. Я сопротивлялся ровно двадцать минут, затем она меня сломала...
- Что-то наобещала?
- Ничего особенного. Перелет, питание, проживание в гостинице за счет ОРТ, безлимитные переговоры с Николаевом, ну, все такое обычное. Она купила тем, что пообещала мне озвучить на весь мир МОЮ собственную гражданскую позицию…
- Какую позицию?
- Гражданскую. Что ты на меня так смотришь?! Весь мир сегодня считает Николаев городом уродов. Здесь теток жгут, головы отрезают, уголовники разгуливают по улицам. Я хотел встать и сказать, что это все не так. Люди тут живут нормальные, и о преступлении стало известно только потому, что народ массово вывалил на площадь протестовать против безнаказанной жестокости. Плюс ко всему, у меня в «Керосине» еще и мероприятие намечалось «Молодежь Николаева против насилия». Думаю, встану и скажу всю правду о городе, ну… и о своем любимом «Керосине», конечно…
- Поехал на ОРТ за правдой?
- Ну да. Зачем еще в Москву ехать? - Только за правдой.
Искать правду на столичной телестудии – дело тухлое. Режиссеры и продюсеры меньше всего заинтересованы в ТВОЕЙ правде. У них другая мотивация, сопрягаемая с реальностью на уровне пищевода, ротовой полости и прямой кишки. Им платят деньги за рейтинг программы, который достигается совсем не праведными средствами. Чем больше лжи, тем круче популярность. Правда скучна и малопривлекательна. В студии нужно врать по максимуму, чтобы зритель поверил и проникся репортерской ложью. В мутные 90-е Эльдар Рязанов и Станислав Говорухин
именно из-за этой лжи бойкотировали ОРТ…
- В общем, ты согласился с ней лететь.
- Ну да. Спрашиваю, когда летим. – «Сегодня, в три часа ночи». Ладно, думаю, в три так в три. Приехал домой, лег спать. В три часа ночи звонок: «Выходите, такси подъехало». Выхожу, у подъезда навороченный внедорожник, черная «Тойота». На переднем сиденье – Марина с ОРТ, пятый номер бюста. Едем в аэропорт, а там... оп-па – знакомая тельняшка, Юра Юрин.
- В своей дурацкой фуражке?
- Нет, у него сейчас другой прикид – тельняшка. Он теперь моряк-загранщик. В общем, Юра Юрин с дочкой, две каких-то девчонки – подружки Оксаны Макар, Николай Жук – начальник управления по делам семьи и молодежи у Круглова, молодой пацан – сосед Оксаны и еще пара человек.
- Подожди, а остальные? Ты ж говорил, что вас было восемнадцать…
- Остальные вылетели на сутки раньше. Дело не в этом. Полет был еще тот, ледовый поход генерала Каппеля отдыхает.
- В смысле?
- Рейс не прямой, летим Одесса-Киев-Москва. Выгружаемся в Борисполе, торчим в зале ожидания, затем идем на посадку и вновь проходим фэйс-контроль. Я последний в этой очереди. Хлопаю себя по карманам… паспорта нет.
- Как это нет?
- Ну, вот нет и все. Нет в кармане. Торчу в отстойнике, назад нельзя, вперед тоже нельзя. Ситуация такая же, как у этого грузина в фильме «Паспорт». Помнишь?
- Ну да.
- Все уже сели, самолет готов к вылету, а я без паспорта. Вот тут и началось. Приезжает на автобусе эта Марина: «Роман Викторович, не волнуйтесь, сейчас разберемся». Волшебное слово «ОРТ». Куда-то звонит, администрация аэропорта напрягает уборщиц, охрану, еще кого-то. Все ходят по залу ищут мой паспорт…
- А ты?
- Я стою в накопителе, паспорт ищут. А самолет не взлетает. Бесконечные телефонные переговоры: «Где вы сидели? Какой ряд кресел?». Находят паспорт. Он вывалился из кармана. Я был в куртке, где карманы – одно название. В общем, слава Богу, нашли. Нужно идти его забирать. Куда идти? – В багажный терминал «D». Это 500 метров расстояния. А самолет стоит и ждет. Иду полкилометра к этому терминалу. Захожу в громадный зал, толпы народу. К кому обращаться? Где паспорт? У меня легкая паника. А самолет ждет. Подхожу к менту, на пальцах объясняю ситуацию: «Идите в багажное отделение». В багажном отделении: «Нет тут паспортов, здесь только багаж». А самолет стоит. Опять приезжает эта Марина, тычет своими корочками, и паспорт тут же находится, но… его отдать просто так не могут. Нужно заполнить две страницы формуляра в 4-х экземплярах. Такой порядок. А самолет стоит. Заполняю формуляры, мелкий шрифт, куча банальных вопросов. А самолет ждет. Наконец, заполнил, но… это опять не все. Нужно сделать ксерокопию паспорта. Тут я не выдержал: «Ну сделайте! Какие проблемы?!». Не тут-то было, оказывается, ксерокс есть, но он грузится 15 (!) минут. Представляешь, «Евро-2012» на носу, а у них техника каменного века. В общем, целую вечность грузится этот ксерокс, а самолет стоит. Наконец, паспорт отдали, захожу в салон и… аплодисменты. Все поздравляют, жмут руки… полетели.
Путешествовать по украинским просторам очень хлопотно. В аэропортах древний бардак и неразбериха. Это в Европе все работает как часы. Десять поколений граждан привыкли здесь к « бюрократам» и обреченно сносят процедуры досмотра. Террористы всех приучили к терпению. На Украине европейский порядок приживается трудно. Для пассажиров, которые редко летают, аэропорт – враждебная земля. Нет единой системы досмотра и оформления багажа, нет общих правил регистрации пассажиров. Где-то подросткам до 16 лет можно лететь без разрешения родителей, заверенного у нотариуса, где-то нельзя… Все не так…
- Приключения закончились?
- Нет, не закончились. Сели в Шереметьево, подали автобус, и мы три с половиной часа (!) ехали до Останкино. Куча пробок, какие-то правительственные мигалки. Мы до Одессы быстрее добираемся. Приехали в Останкино. На входе терминалы, металлодетекторы и опять фэйс-контроль. Очереди гигантские. Только у одного пропускного пункта нет людей. Стоит одинокая старушка с транспарантом «НТВ ЛЖЕТ!». Поднимаемся на лифте, бесконечные коридоры и двери различных студий. В общем, все как в «Ну, погоди». Помнишь?
- Помню.
- Много знаменитого народа бродит, прямо хоть бери ручку и проси автограф… Заводят в студию, массовка уже на месте, нас всех рассаживают по кругу в первый ряд. Появляется Малахов: «Здравствуйте, в этой студии мы обсуждаем невыдуманные истории, о которых невозможно молчать». На экране фото Оксаны Макар: «Такой девушка была до 8 марта 2012 года, а вот так она выглядит сейчас». И на всю плазму – «жареное мясо».
В общем, профессионал… сразу задал ритм и всех завел. Затем крупным планом дают мамашу. Она плачет: «Это просто спаленная Жанна д’Арк». Короче, атмосферу накалил, у массовки праведный гнев, можно начинать передачу.
Дает микрофон Олегу Найде – «человеку, который первым обнаружил девушку и вызвал «скорую». Он говорит, а на экране видеоряд – родной Николаев, кучи мусора, заброшенная стройка, какие-то грязные генделыки… В общем, сталкеровская зона. Представляешь, какой имидж у города! - Рекламный ролик для туроператоров.
Потом дают слово опять маме, затем какая-то телеведущая с истерикой: «… Вот дайте мне сейчас в руку нож, и я им отрежу мужское достоинство, а потом высушу эти сморчки и подарю бедгой девочке, чтобы она их на шее носила…». - Нормально?!
- М-да, кровожадная тетка.
- Скажи, чем она отличается от трех уродов- насильников? Но это еще не все, дальше – больше. Эта рафинированная баба всех призвала поступить с подозреваемыми точно так же, как они поступили с Оксаной Макар, то есть изнасиловать и сжечь.
Ужасная тетка и ужасная не в своем гневе, а в том, что ее эмоции насквозь наиграны. Это было видно невооруженным глазом. В общем, она быстро говорит-говорит и… тут все вздрагивают. Вой в барабанные перепонки. Сирена! Люфтваффе над Лондоном! Юра Юрин забился в крике. Рыдает в голос, слезы на щеках трет. Все камеры сразу поворачиваются, Малахов с микрофоном бросается к нему. Звездный час! Миллионы смотрят на борца с детским алкоголизмом. Юрин - в лучах софитов - вещает правду. На экране крупным планом его слезы…
Бедный город Николаев. Почему из нескольких сот тысяч вменяемых людей Господь выбрал одного «нарцисса». Этот парень всегда жил в пустоте и черном вакууме. Что бы он ни делал в нашем мире – издавал журнал или организовывал ралли, или фестивали, или приюты для бездомных собак, или боролся с детским алкоголизмом, - все проваливается в черную дыру. Его никогда не интересует реальное дело, которое творится без всякой общественной помпы и публичного признания. Неимоверные усилия тратятся им на то, чтобы сопрягать личную внутреннюю самооценку с внешним подтверждением собственной уникальности. Полвека он ищет душевную гармонию и сейчас плачет на весь мир о замученной девушке, а думает… думает о себе любимом…
- До тебя очередь быстро дошла?
- Нет. Поднялся срежиссированный базар. Какие-то бабушки кричали, требовали «казнить», «отрезать достоинство» и одновременно «посадить навсегда». Потом смотрели интервью с Краснощеком, затем Малахов пригасил его жену - Ингу Славинскую, «чтобы она могла защитить собственного мужа». В конце показали счастливую семейную хронику: подозреваемый насильник купает в ванне своего ребенка…
- А ты когда?..
- А потом, после жены, и я – «друг насильника». Встал, говорю: никакой я не друг Присяжнюку, видел его только один раз, ну и сразу стал излагать свою гражданскую позицию - рассказывать о нашем замечательном городе, о хороших людях…
- Изложил?
- Черта с два. Он три минуты послушал: «Извините» - и ушел. Наша правда выпала из контекста его программы. После этого вокруг меня образовалась мертвая зона. До конца передачи Малахов даже не посмотрел в эту сторону. Со мной рядом сидел известный православный писатель, которого пригласили выступить… к сожалению, фамилию не запомнил. Он, бедняга, тоже оказался в этой «мертвой зоне» и слова ему не дали.
- Из наших кто-то еще говорил?
- Говорили, конечно. Я тебе скажу, что самые нормальные оказались депутаты и чиновники. И Николай Жук, и Оксана Янишевская как-то самортизировали негативную истерию вокруг города, но им Малахов дал совсем немного времени. А меня вообще вырезали из передачи. Зачем я туда поехал? – До сих пор не пойму. Ничего, в другой раз умнее буду…
Не будешь ты умнее. Опять тебя обманут коварные журналисты. Станут задавать нейтральные вопросы и затем монтировать свой видеоряд под нужные ответы. В общении с телевизионщиками требуется особая лингвистическая осторожность, чтобы твои слова несли однозначную смысловую нагрузку. Не все обладают такой способностью, и потому большинство людей становятся объектом самой примитивной манипуляции. Андрей Малахов – профессионал. Ему не интересны вменяемые люди, на вменяемых много не заработаешь…
- Обратно добрались без приключений?
- Как это без приключений?! Еще и с какими приключениями. В общем, закончилась передача, Малахов попрощался с нами, а всей массовке приказал остаться репетировать следующее шоу. Вышли, оглядываемся по сторонам, никого нет. О нас моментально забыли. Куда-то пропали все ассистенты, никто не суетится, не спрашивает: «Вам что-то нужно?». Нас использовали и забыли. Вышла потом какая-то девочка, выдала всем обратные билеты, сказала номер автобуса и ушла.
Опять долгий путь, опять пробки. Стоим на светофоре, и маме Погосяна вдруг стало плохо. Приступ случился. Что делать? У нас средний ряд, кругом поток машин - ни остановиться, ни выйти, ни повернуть. Звоним на ОРТ. Казенный голос: «Езжайте в аэропорт, там есть стационарный медпункт». Это чудо, что мы ее довезли живую. В порту, конечно, наши хлопцы остались за ней присмотреть. Кстати, по поводу николаевских чиновников: Жук посмотрел на такое отношение ОРТ, вытащил из кармана свои кровные и дал ей на лекарства, продукты и прочее.
Летим обратно, делимся впечатлениями. Ощущение, что всех обманули. На душе мутно. Возвращаемся в город убийц и насильников. Собственно говоря, из-за чего весь сыр-бор. Эти трое уродов сожгли девочку и достойны самого жесткого возмездия. Однако почему-то все журналисты забыли о побочном ущербе, который нанесен городской общине. Прощай туризм и инвестиции, прощай славное прошлое и здравствуй криминальное настоящее…
- Журналисты виноваты во всем?
- Да нет, не журналисты. И Малахов тоже не виноват. Он тупо отрабатывает свои деньги. «Пусть говорят» - очень правильное название для передачи. Фразеологически это неопределенно-личная форма, а неопределенная правда – всегда замаскированная ложь. Для города такая известность от ОРТ еще отзовется во времени.