В Украине создается новый род войск. Об этом заявил около недели назад президент Владимир Зеленский. Кто такие украинские штурмовики и почему их называют «личной гвардией» и «пожарной командой» главкома ВСУ Александра Сырского?
По состоянию на сентябрь 2025 года в Украине существуют следующие виды и рода войск: Сухопутные, Воздушные, Военно-морские, Десантно-штурмовые войска, Войска связи, Силы территориальной обороны, Силы беспилотных систем, Силы специальных операций, Медицинские силы, Силы поддержки и Силы логистики.
Каждый из этих военных организмов имеет собственное командование, бюджет и определенный уровень автономии.
Теперь к ним добавятся еще и Силы штурмовых войск. Решение об этом уже принято, осталось дождаться его реализации на практике.
«Будем сейчас создавать отдельные штурмовые войска, принято это решение. Сейчас всё готовится, и я думаю, где-то неделя — десять дней и всё будет работать. Современные штурмовые войска, с дроновой составляющей, со всем прочим», — заявил президент Владимир Зеленский 20 сентября.
Зачем это делается? И почему создание этого органа военного управления уже вызвало критику как среди гражданских, так и внутри Сил обороны?
Отдельные штурмовые подразделения, тогда — батальоны, появились в Украине примерно год назад. Их дебютом стало участие в Курской наступательной операции, а также в контратаках под Покровском. Уже тогда стало известно, что это «детище» главкома Александра Сырского, результатом действий и эффективностью которого он вполне доволен.
«Это игрушка Сырского, потому что они подчиняются напрямую только ему», — говорит Украинской службе Би-би-си собеседник, близкий к военному руководству Сил обороны.
По его данным, идея создать «личную гвардию» появилась у главкома летом прошлого года, когда Сырский неожиданно столкнулся с сопротивлением некоторых командиров Десантно-штурмовых войск, которые не понимали целесообразности Курской операции.
Публично известно об одном таком случае — увольнении в июле 2024 года Эмиля Ишкулова, командира одной из самых боеспособных бригад ВСУ, 80-й десантно-штурмовой. Тот впоследствии объяснял, что причиной стал его отказ выполнить «нереалистичную задачу», поставленную руководством.
Источники Би-би-си говорят, что сомнения насчет Курской операции были и у других командиров десантно-штурмовых подразделений. Сырскому пришлось лично ездить к ним и уговаривать выполнить это задание.
«Для него это был очень неприятный опыт. Эта психологическая проблема для него до сих пор существует. Такой он человек», — считает собеседник.
Выходом из ситуации для главкома стало создание абсолютно лояльных штурмовых подразделений, готовых выполнять самые сложные задачи, в том числе и на территории РФ, без лишних вопросов.
Начальный успех наступления в Курской области и удачные контратаки под Покровском дали командованию ВСУ уверенность в правильности такого шага. Штурмовые батальоны выросли до полков, стали получать обеспечение оружием, боеприпасами и людскими ресурсами на стабильно высоком уровне и все чаще начали использоваться на фронте в качестве «пожарной команды».
За год «пожары» пришлось тушить не только в Курской области и под Покровском, но и в Сумской, Харьковской, Днепропетровской и Запорожской областях. Штурмовые полки также использовались для прорыва границы в российской Белгородской области.
Лояльность к Сырскому штурмовые войска проявили не только на поле боя. Когда в мае 2025 года экс-комбат 47-й отдельной механизированной бригады «Магура» Александр Ширшин через соцсети обвинил командование в постановке «дебильных задач» и подал рапорт на увольнение, его резко раскритиковали в первую очередь именно штурмовые полки.
«Его (Ширшина. — Ред.) руководство вместо результатов постоянно заканчивается провалами. Всё, на что он способен — это критиковать и перекладывать ответственность», — говорилось в заявлении пресс-службы 425-го штурмового полка «Скала».
Позиция Сырского
Главнокомандующий апеллирует к высокой эффективности, которую за этот год продемонстрировали штурмовые подразделения. Именно поэтому, по его мнению, они обязательно должны быть масштабированы до отдельного рода войск.
Он считает, что их нельзя присоединять к Десантно-штурмовым войскам, поскольку, несмотря на схожесть названий, на поле боя они сейчас выполняют абсолютно разные функции.
«Десантно-штурмовые войска — это, так сказать, элитная пехота. Это части, которые могут наступать, обороняться, проводить глубокие рейдовые действия. Как правило, их используют на самых важных участках фронта, где противник сосредотачивает наибольшие усилия. У них есть свои полосы обороны», — объяснял главком во время общения с журналистами 25 сентября.
А вот штурмовые войска, по его определению, — это «подразделения быстрого реагирования». Их главное свойство — мобильность.
«При этом им не назначаются какие-либо постоянные участки, классические полосы ведения обороны или наступления. Они действуют там, где тяжелее всего», — отмечает главнокомандующий.
В наступлении штурмовые войска, как правило, используются в составе передовых отрядов: они прорывают первую линию обороны противника и обеспечивают ввод в бой десантных или общевойсковых бригад либо батальонов.
Сырский утверждает, что о популярности штурмовиков свидетельствует тот факт, что «каждый комбриг или командир корпуса просит в помощь именно штурмовые подразделения, особенно там, где идут активные боевые действия».
Что касается прямого подчинения, начальник штаба 425-го отдельного штурмового полка с позывным «Орёл» говорит, что на практике это выглядит не совсем так.
«Сейчас мы в прямом подчинении главнокомандующего в случае выполнения боевых задач. А в обычное время — через командование Сухопутных войск», — объяснил он Би-би-си.
По его словам, прямое подчинение Сырскому означает, что главком может давать указания по конкретным проблемным участкам фронта. В противном случае штурмовые подразделения могли бы столкнуться с некомпетентными приказами командиров бригад, к которым они были отправлены на помощь, считает «Орёл».
«Если бы мы, например, подчинялись какой-то бригаде, то командование некоторых бригад, не в полной мере владеющее обстановкой на фронте, могло бы отдавать нам приказы исправить их собственные ошибки и недоработки. Чаще всего так и было раньше, пока мы находились в подчинении определенных органов военного управления, а не главкома», — говорит «Орёл».
Кто будет командовать
С высокой вероятностью командующим нового рода войск станет полковник Валентин Манько. Сейчас он возглавляет управление штурмовых войск.
На эту должность он перешел с командования 33-м отдельным штурмовым полком, который воевал в Курской области, а также в Харьковской и в Донецкой областях.
До 2014 года Манько занимался аграрным бизнесом, а после российской агрессии в Крыму и Донбассе присоединился к Добровольческому украинскому корпусу «Правого сектора», который вел активные боевые действия в Донецкой области. После участия в АТО дважды пытался избраться депутатом Верховной рады.
Однако в 2015 году он оказался в центре уголовного скандала. Валентина Манько обвинили в разбойных нападениях на частные предприятия в Донецкой области. Несколько месяцев он даже находился в розыске Интерпола. Сейчас командир штурмовиков называет те события политическими разборками и отвергает свою причастность к уголовным делам.
В 2018 году Манько возглавил Государственную службу по делам ветеранов войны и участников АТО. С началом полномасштабной войны он в качестве добровольца вступил в ряды ВСУ, а в 2024 году получил звание Героя Украины.
В интервью Украинской службе Би-би-си Манько сказал, что выделение штурмовиков в отдельный род войск не предусматривает расширения этих войск. Это фактически приведение официальной нормы в соответствие с реальным положением дел, отметил он.
«У нас вообще ничего не изменится. Наша база — это полки (по данным Би-би-си, в штурмовых войсках не менее шести полков) и несколько батальонов, а также 5-я штурмовая бригада, которая работает с нами. Количественно наши войска не изменятся, может лишь произойти объединение некоторых батальонов в отдельные полки», — объясняет Манько.
Что касается дальнейших планов, то у него уже разработан план, как перевести украинскую оборону «из пассивной в активную».
По его замыслу, на всех ключевых участках фронта должны присутствовать штурмовые подразделения, которые постоянно будут вести активные действия и перемещаться в полосах обороны. По его мнению, это существенно снизит уровень потерь в ВСУ и затормозит противника.
Критика этого решения
Создание Штурмовых войск, несмотря на их эффективность на фронте, вызвало и публичную критику.
Например, военный аналитик группы «Информационное сопротивление» Константин Машовец считает, что вместо «штурмовых» было бы уместно и своевременно создать «стабилизационные войска».
«По умолчанию любые войска должны уметь на тактическом уровне как атаковать (штурмовать), так и обороняться. Поэтому дело не в названии или каких-то буквах в нем, а в функциональном назначении того или иного рода войск на практике. В первую очередь в оперативном отношении…», — отметил он.
OSINT-проект DeepState пишет о «размывании» роли Десантно-штурмовых войск после создания отдельных штурмовых.
«Лучшим вариантом, на наш взгляд, была бы трансформация ДШВ, со всей их системой и ресурсами, в особый род войск, с включением в него имеющихся штурмовых полков и с формированием из них отдельного корпуса, который продолжил бы свою деятельность в единой экосистеме», — говорится в посте телеграм-канала организации.
Зеленский и военные
Однако основной лейтмотив публичной критики — это то, что результативность этих подразделений якобы напрямую связана с жестким стилем командования и непомерно высокими потерями.
Украинские власти не публикуют официальной статистики потерь среди военных и лишь изредка ее озвучивают. В последний раз Владимир Зеленский называл цифры в феврале 2025 года: 46 тысяч погибших и 380 раненых. В августе он говорил о количестве погибших в день: 18 погибших, 243 раненых, 79 пропавших без вести — это в три раза меньше, чем у россиян. Сколько из них приходится на штурмовые подразделения — неизвестно.
При этом бывшая представительница парламентского комитета по нацбезопасности и обороне депутат Марьяна Безуглая использовала фразу «мясные штурмы», комментируя действия украинских штурмовых войск.
О больших потерях среди штурмовиков говорила и военный корреспондент Анна Калюжная.
Она процитировала слова нескольких офицеров ВСУ, которые наблюдали за работой штурмовых полков на поле боя.
«Офицеры из разных подразделений рассказывают, что некоторые командиры этих полков не стесняются говорить в разговорах фразы вроде: "Сегодня 100 положу, завтра ещё 100 дадут"», — написала журналистка.
Речь идет о том, что именно штурмовые подразделения имеют приоритет в получении пополнения из мобилизованных, поэтому могут позволить себе терять большое количество бойцов во время штурмовых действий.
Более того, по словам Калюжной, в этих полках бойцов заставляют идти в штурм, угрожая жестким наказанием за неповиновение.
Военный аналитик и историк Михаил Жирохов подтверждает информацию о высоких потерях.
«Я могу сказать, что у штурмовых подразделений потери колоссальные. Они выше среднего. У меня нет под рукой конкретных цифр, но я отрабатываю некрологи для музейного проекта по погибшим, и там это очень четко видно», — рассказал он Би-би-си.
В некоторых случаях жизнь мобилизованного на фронте после попадания в штурмовой полк составляет лишь несколько месяцев, говорит эксперт.
«Это не камикадзе»
Однако у командования штурмовых подразделений — противоположная информация.
Полковник Валентин Манько объясняет, что на самом деле наибольшие потери несут те украинские части, которые стоят в обороне, а не те, которые атакуют противника.
«Чем ближе мы к противнику, тем меньше он наносит нам огневого поражения. Соответственно, потери уменьшаются», — говорит он.
В качестве примера он приводит ситуацию в селе Меловом в Харьковской области. По его словам, там одно подразделение штурмовиков понесло потери, но уничтожило два батальона российской армии. В итоге соотношение потерь было 1 к 20, подчеркивает он.
«Что такое „мясной штурм“? Допустим, противник прорывается в каком-то направлении, уничтожает наши боевые порядки и захватывает территорию. Мы должны вступить с ним в бой. Представьте, что это сделали бы не мы, а пехота. Вы понимаете, что специально обученные войска понесут гораздо меньшие потери, чем если бы туда послали обычную пехоту? Поэтому, наоборот, нам нужно сказать „спасибо“ за то, что мы сокращаем все эти потери», — объясняет Манько.
В лучшем штурмовом полку — 425-м ОШП «Скала» — тоже опровергают информацию о высоких потерях. И говорят, что хорошая подготовка бойцов минимизирует потери на поле боя.
«Потери, конечно, есть. Но я не сказал бы, что они максимальные, что они чрезмерные. Мы проводили свою аналитику и выяснили, что в некоторых механизированных бригадах потери еще больше, чем у нас, но при этом эти подразделения не показывают никакого результата. Все из-за того, что эти бригады не готовят свой личный состав, нет должной подготовки», — говорит начштаба полка «Орёл».
Кроме того, в последнее время все большее значение уделяют использованию беспилотников, а не людей на поле боя, добавляет он. По его словам, тактика действий штурмовиков ВСУ сейчас заключается в том, чтобы «по максимуму сделать так, чтобы военнослужащий по минимуму вступал в огневой контакт с противником».
Главком Александр Сырский призывает не считать украинских штурмовиков «смертниками».
«Штурмовик — это не камикадзе. Это смелый воин, патриот, который по зову души и сердца идёт в эти войска. У них есть своя тактика, своя идея, своя подготовка», — заявил он.
По его словам, и десантники, и штурмовики в наступлении несут примерно одинаковые потери, и они «существенно ниже», чем у противника. Уровень потерь в штурмовых полках ВСУ он не назвал.
Секрет эффективности
Если потери среди штурмовиков действительно находятся на «допустимом уровне», то как же тогда этим подразделениям удаётся проводить чрезвычайно рискованные и часто успешные операции по отбитию позиций и освобождению оккупированных сел?
В командовании штурмовых войск говорят об акценте на качественной подготовке военнослужащих.
Для этого у них есть собственные полигоны, учебные центры, они тренируются в специальных условиях, постоянно анализируя действия противника. Кроме того, у них нет проблем с обеспечением оружием и боеприпасами во время учений.
Это действительно существенно отличается от условий в большинстве учебных центров Сухопутных войск.
«Когда военнослужащий подготовлен — физически, морально, обеспечен максимально оружием и индивидуальной защитой, а на поле боя его поддерживают „пташки“, бомбардировщики, артиллерия, танки — это дает свои результаты», — объясняет начальник штаба 425-го ОШП.
Кроме того, он подчеркивает, что никакого принуждения к бойцам, которые отказываются идти в штурм, не применяется.
«У нас нет военнослужащих, которых мы насильно держим или заставляем что-то делать. У нас каждый знает свою работу, знает свою задачу и выполняет ее. Если человек не может, не хочет или не способен это выполнить, то мы никого не держим, мы предоставляем ему возможность перевестись в другую часть», — уверяет начальник штаба.
При этом среди военных штурмовых подразделений есть значительное количество тех, кто присоединился к ВСУ, выйдя из тюрьмы, или вернулся после самовольного оставления части. Командование говорит, что на поле боя они проявляют себя смело и показывают высокую эффективность.
Валентин Манько уверен, что именно штурмовые подразделения сейчас важны для Украины, чтобы переломить ситуацию на поле боя в свою пользу. Стоять в глухой обороне — не вариант, утверждает он.
«У нас нет ни одной операции, которую бы мы не выполнили», — добавляет полковник.