На фоне российского вторжения многие украинцы уничтожают произведения российских писателей и русскоязычные переводы зарубежных авторов, однако с этим согласны далеко не все
Вторжение Путина заставило украинских книголюбов отвернуться русской литературы, причём разными способами.
Как-то раз этим летом украинский художник Станислав Турина взял две книги из домашней библиотеки и повез их в свой сад под Киевом. Одна из книг была томиком стихов Александра Пушкина.
Турина много читает и всегда держит пару книг в своем рюкзаке. Но на сей раз читать он не собирался.
Этот русский поэт XIX века обрел в Украине скандальную репутацию после начала войны. По мнению украинцев, Россия часто использует Пушкина в качестве символа "русскости". Так, во время операции в южном городе Херсоне там якобы развесили огромные плакаты с изображением поэта.
Многие в Украине посчитали, что Пушкина используют в качестве культурного оружия в этом конфликте. Кое-кто даже утверждает, что поэзия Пушкина усиливала и помогала формировать некую "имперскую идеологию" России. С 2022 года в Украине демонтировали многочисленные памятники писателю, а многим названным в его честь улицам (в 2018 году таких улиц было как минимум 594) вернули прежние названия или дали новые.
Турина знал, что продать книгу он не сможет. "Ее нельзя подарить другу, нельзя сдать в библиотеку", — сказал он. Поэтому в своем саду Турина в качестве эксперимента осторожно и бережно положил томик Пушкина в разведенный костер.
Предание Пушкина огню не было какой-то напыщенной демонстрацией ненависти. Турина сказал, что это был пробный, исследовательский поступок художника. "Я боюсь сжигать книги, уничтожать их, — сказал он. — Для меня это символ варварства". По его словам, он преследовал другую цель. Он хотел узнать, какие у него возникнут чувства. Наступит катарсис? Появится огорчение, злоба?
"Я ничего не почувствовал. Ничего хорошего, ничего плохого", — заявил он.
Второй книгой в руках Турины был томик стихов современного российского поэта Дмитрия Воденникова. Для Турины это были совсем другие литературные отношения. В свою бытность студентом в западном городе Львове Турина видел, как Воденников читает свои работы. Это было откровение. "Это было нечто новое, новый голос. Я понял, что он гей, это было между строк. Это было так нежно. Это было очень круто, — сказал он. — Я стал его фанатом".
Он сказал родителям, что ему нужны деньги на кроссовки. Получив нужную сумму, которая составила больше половины его студенческой стипендии, Турина потратил ее на сборник стихов Воденникова.
"Через какое-то время я знал все его стихи, — сказал Турина. — Он стал частью моего образа мышления, моего видения своей работы".
Но после 2022 года Турина решил выяснить, как Воденников относится к спецоперации. "Теперь я знаю, что он ее поддерживает", — сказал художник. Он решил оставить книгу своего бывшего кумира гнить в саду.
По всей Украине читателям приходится решать, что делать со своими книгами на русском языке. Многие люди, особенно творческих профессий и из сферы культуры, в своей повседневной жизни перешли на украинский язык.
Тема "деколонизации" и отказа от многовекового русского и советского культурного влияния часто возникает в ходе дискуссий.
Когда в квартиру писательницы и куратора Екатерины Яковленко в городе Ирпене под Киевом в марте 2022 года попал снаряд, сгорели все ее книги, в том числе, на русском языке, на котором она воспитывалась. Вместе с ними сгорели и все остальные ее вещи.
С тех пор прошло три года. У нее сегодня всего две книги на русском языке, причем обе — переводы с других языков, и обе подарены авторами. На украинский эти книги не переведены.
Александр Михед попал в такую же ситуацию, когда в первые недели боевых действий получил повреждения его дом в Гостомеле под Киевом. В своей книге "Язык войны" этот писатель, ставший военнослужащим, вспоминает, как пришел к развалинам своего дома и обнаружил там книги Достоевского и Набокова.
Потеря дома изменила его отношение к вещам, в том числе, к книгам.
"Как только ты становишься беженцем, ты начинаешь думать как беженец, — сказал он. — Лучше не быть сентиментальным по поводу книг. Это всего лишь килограммы, с которыми надо что-то делать, если вы уезжаете". В его новой библиотеке нет книг на русском языке, даже переводов иностранной литературы.
В июне этого года журналист-фрилансер Марьяна Матвейчук отвезла 90 килограммов русских книг в центр утилизации, расположенный недалеко от ее родного города в западной части Украины.
Она выросла в местности, где говорят по-украински, а в начале 2000-х училась в киевском университете, где преподавание велось на украинском языке. Тем не менее, в тот момент большинство жителей города и многие ее однокурсники говорили на русском.
Многие авторы, которых она изучала — французские философы Жиль Делёз и Жак Рансьер, например — тоже были доступны в переводе на русский язык, но не на украинский.
Матвейчук рассказала, что книги были для нее "фетишем", и поэтому она часто посещала рынок подержанных книг у станции метро "Почайна". Закончив учебу, она перевезла все свои книги поездом в западную Украину.
Как раз эти книги она решила сдать на утилизацию, пощадив письма и дневники Антона Чехова. "Я лично уважаю его. Чехов интересный, мне нравится его чувство юмора, — сказала она. — И эти книги спрятаны у моей мамы, так что никто не увидит русские книги на моих полках".
Она думала о том, чтобы продать свои книги обратно продавцам на книжном рынке, но потом решила: нет, я не хочу давать им вторую жизнь.
Вспоминая, какое количество учебных материалов и научных работ ей пришлось прочитать в студенческие годы на русском языке, несмотря на то, что она говорит по-украински и училась в украинском университете, Матвейчук сказала, что размышляла о якобы "тонкой русификации" культуры, которая ее окружала.
По ее словам, очищение от русских книг ("Я избавилась от Толстого, от Достоевского, от 12 томов [поэта и драматурга Владимира] Маяковского") также стало способом "попрощаться с некоторыми моими представлениями в двадцатилетнем возрасте. Я прощаюсь с тем, что считала важным".
Наверное, разных оттенков мнений о том, что делать с русскими книгами, столько же, сколько любителей книг. Есть те, кто решил сохранить их, потому что они являются частью семейной истории и показывают, как трудно было достать эти книги их родителям, бабушкам и дедушкам во времена Советского Союза.
Есть и другие, кто возненавидел русский язык, но все еще держатся за книги, например, за ценный русский перевод Харуки Мураками, потому что это часть их собственного прошлого.
В Харькове, который на протяжении десятилетий был преимущественно русскоязычным городом, художник Павел Маков в повседневной жизни использует украинский язык. Но он не намерен избавляться от своих книг на русском языке.
По его словам, до сих пор отсутствуют хорошие переводы на украинский язык многих иностранных произведений, что является отражением доминирования России и русского языка в сравнении украинским на постсоветском международном издательском рынке.
Он также сомневается в целесообразности уничтожения или утилизации книг на русском языке, поскольку это может породить ассоциации с действиями авторитарных режимов. "Я думаю, что для имиджа Украины это не лучшая идея — поступать таким образом. Ладно, вы ненавидите русский язык. Я это понимаю. Но книга — это источник информации".
На самом деле, изучать русские книги и русскую литературу важно, сказал он, "потому что эта страна — наш враг, и этот враг очень близко. Мы должны изучать, исследовать его".
На огромном книжном рынке Почайна в Киеве дела идут не очень бойко. Именно туда вам надо идти, если вы хотите купить книги на русском языке — но не продать.
В одном углу есть то, что продавец секондхенда Дмитрий Дробин назвал "египетской пирамидой" книг, которые никто не может продать. В основном это книги на русском языке, советские издания самых разных авторов от Толстого и Чехова до популярной беллетристики и переводов Стендаля.
Другая продавщица, не пожелавшая назвать свое имя, продает подержанные и антикварные книги на украинском и русском языках. Она сказала, что выбор языка во многом зависит от поколения покупателей. "Молодежь в основном хочет читать на украинском языке", — говорит она. Когда люди предлагают ей купить русские книги, она редко их берет, так как спрос на них падает.
Иногда, рассказала продавщица, покупатели спрашивают "новые книги, изданные в России. Таких людей очень, очень мало". С 2016 года импорт книг из России был ограничен, и завозить их можно было только по специальному разрешению. А с 2023 года он запрещен и объявлен вне закона.
Дмитрий Дробин сидит в своем магазине в окружении тысяч книг на русском языке. Он считает, что его правительство проводит "насильственную украинизацию". Дробин сравнивает сегодняшнюю атмосферу с ситуацией в царской империи, когда издание книг на украинском языке было строго ограничено.
Книги украинских авторов на русском языке издавать можно, но с 2023 года они лишены права на получение государственных грантов. С 2023 года нельзя издавать книги российских граждан. Украинский язык является единственным официальным языком в стране, но русский по-прежнему широко распространен, и на нем говорят многие. К языкам меньшинств относится крымскотатарский.
Бизнес идет вяло, говорит Дробин. Он объясняет это тем, что миллионы украинцев покинули страну, многие ушли в армию, а на Украине из-за военных действий настали тяжелые времена для экономики. "Сама культура чтения исчезла", — сказал он.
В книжном магазине на южной окраине Киева на левом берегу, где продают литературу на украинском языке, настроения более оптимистичные. "Альпака" находится вдалеке от хипстерских книжных магазинов центральной части Киева, и продают там в основном детские книги.
Магазин предлагает покупателям сделку: если они привозят ненужные русские книги, то могут получить скидки в 20-30% на новые книги, которые можно купить в магазине. Все дополнительные средства, полученные магазином от продажи российских изданий на переработку, перечисляются украинским вооруженным силам.
"Я хотела дать людям возможность избавиться от запасов старых книг, которые просто лежат без дела. Их нельзя раздать, нельзя продать, и это позор, что они просто лежат ненужные", — сказала директор магазина Марина Медведева.
Она и ее коллеги отвезли на утилизацию собственные книги на русском языке. "Мне не жаль. Я собиралась оставить [некоторые русские книги], но потом открыла одну, думала, почитаю — но нет, не могу, возникает чувство отвращения".
Юлия Кавун пришла в магазин со своим сыном Мироном. Ее семья уехала из города Константиновка, что в восточной Донецкой области, в 2014 году. Большая часть их домашней библиотеки на русском языке, который для них родной, была утеряна вместе с их домом 26 февраля этого года.
Теперь она собирается воспользоваться предложением "Альпаки", чтобы купить книги, необходимые Мирону для учебы. Планы Кавун в отношении книг — это необходимость приспосабливаться к незавидным обстоятельствам в ее положении беженки.
По словам женщины, она планировала поехать в Польшу, где уже живет ее получившая диплом дочь. Но это потребует еще одного языкового и литературного перехода. "Мы здесь никто, и в Польше мы тоже никто. Так какая разница? Мы можем просто поехать туда. А когда мы туда приедем, нам придется покупать польские книги".