На обломках дворянской Атлантиды

 

«… Погромы помещичьих усадеб в 1902 году обычно происходили по единому сценарию. Сначала бил церковный колокол – сигнал для общинного схода. Потом мужики собирались и решали, как делить имение. Затем в 7 или 8 часов вечера крестьяне с подводами шли к барскому дому, вызывали эконома и требовали ключи от амбаров. Грузили зерно, уводили коров и лошадей, забирали плуги и упряжь. После этого отправлялись распределять господское добро… Владельца имения и его семью, как правило, не трогали. Смертоубийств в деревне не было.

Через несколько дней в село приходил становой пристав с полуротой солдат, пороли мужиков и баб, зачинщиков отправляли на каторгу, награбленное имущество возвращали помещику…

В 1905 году погромы стали более жестокими. В имении Оленовка Ананьевского уезда Херсонской губернии крестьяне ночью ворвались в господскую усадьбу, разогнали дворню, убили старую мать помещика Виктора Брита, открыли винный погреб и предались пьянству. После этого вилами перекололи охотничьих собак, спалили птичник с цесарскими курами и зарезали племенных свиней. Потом разгромили барские покои, сожгли библиотечный флигель и больницу. Однако этого показалось мало. Перед уходом пьяные погромщики подпалили весь дом и ждали до тех пор, пока он весь не сгорит. Затем баграми растащили дымящиеся бревна по полю, чтобы и следа от усадьбы не осталось… Крестьянам казалось, что с уничтожением барского дома они навсегда избавятся от своего помещика. Ведь ему возвращаться будет некуда…».

(Материалы по истории крестьянского движения в России. Под ред. Б. Б. Веселовского, В. И. Пичеты и В. М. Фрича. Вып. III. Крестьянские движения 1902 - 1907 гг. в Полтавской и Херсонской губерниях. Сб. Документов. М. - П., 1923, С. 44-45).

Массовый разгром дворянских усадеб и убийства помещиков 1902 году – прелюдия гражданской войны, в которой российское крестьянство выступило на стороне большевиков. Долгое время историки полагали, что главными причинами внутреннего конфликта жителей одной страны были экспроприация земли у дворянства, промышленных предприятий и банков - у буржуазии.

 

Однако в конце ХХ – начале ХХI века стали доступны архивные массивы документов, изменившие мнение специалистов о первопричинах гражданской войны 1918-1920 гг. Сегодня в академической среде доминирует мнение о том, что переход частной собственности из одних рук в другие не мог быть главной мотивацией масштабного кровопролития людей, имевших единое прошлое и культуру.

100 миллионов российских крестьян и 2,5 миллиона дворян двести лет находились в состоянии обоюдной перманентной ненависти. Ненависть – категория духовная. Это защитная реакция устоявшейся системы ценностей человека, которая отвечает за сохранение того порядка вещей, что признается самым законным и справедливым. Именно глубинная ненависть придала гражданскому конфликту в России характер этнической, а по своему накалу - почти религиозной войны.

На территории Николаевской области (часть Херсонской губернии) итогом этого противостояния стал разгром 184-х помещичьих усадеб и… гибель индивидуального крестьянского труда.

«Белая кость»

Как единое сословие дворянство начинает формироваться при Петре I. Еще в начале ХVIII века все служилые люди по отношению к царю были рабами. Они несли пожизненную государеву службу и для прокорма получали землю с крепостными крестьянами.

В «эпоху дворцовых переворотов» русское шляхетство стало обрастать привилегиями. В 1762 году Петр III издает Манифест о вольности дворянской, а в 1785-м Екатерина II дарует благородным подданным Жалованную грамоту.

Эти два документа позволили обрести молодому сословию исключительный правовой статус. Дворянин мог служить или не служить по собственному желанию, он был свободен от податей и телесных наказаний, земля, имущество и крепостные крестьяне являлись его частной собственностью. На местах дворяне получали право устройства сословно-корпоративного самоуправления с характером юридического лица.

Служилые люди стали правящим классом в России. Они утратили прежние государственные обязанности и обрели новые личные права. Дворянство превратилось в «национальное квазиобразование», стоявшее на страже своих привилегий.

Закрытая «нация господ» потребляла импортированную из Западной Европы философию, язык общения (французский) и создала изолированную поведенческую культуру быта. Пропасть, отделявшая дворянское сословие от крепостных крестьян в начале ХIХ века, стала непреодолимой. В Российской империи пышным цветом расцвел социальный расизм.

Классическое рабство в античной Греции и Римской империи не отрицало антропологическую идентичность рабов и рабовладельцев. В древности разделение этих категорий населения шло только по правовому принципу. В России же культурный разрыв был настолько широк, что помещики рассматривали своих крепостных как существ другого (враждебного) биологического вида.

Украинский историк Динара Старх, долгие годы изучавшая приватную переписку херсонских и елисаветградских землевладельцев, в своей монографии «Социальный расизм русского дворянства» приводит показательный случай. Имеет смысл процитировать ее рассказ дословно: «… Вспоминает Наталья Вирсовец - племянница отставного генерал-майора Вансовича, владельца имения Гидерима Херсонской губернии (современное село Куйбышевка Еланецкого района Николаевской области).

«… Моя maman как-то за утренним чаем обмолвилась дяде, что в связи с недородом хлеба и нехваткой соли в нашем имении меня забирают из одесского пансиона m-m Shaumbrole и что теперь мое воспитание находится под угрозой… Дядя ухмыльнулся, вытер усы и пообещал все устроить…».

Дальше маленькая девочка говорит о случайно подслушанном разговоре взрослых. Проблему нехватки денег решили просто. Дядя вызвал старшего гайдука (начальника охраны) и распорядился: «Пойди по деревне, набери поболе щенят… Расплодилось их чрезмерно, сидят на дороге, копошатся в пыли, в церковь не проехать… Насобирай всех лишних, свези в Соколы (Вознесенск) на ярмарку. Деньги потребны к середе…».

Через два дня maman получила деньги, и я отправилась в пансион. На выезде из усадьбы по обочинам дороги стояли в поклоне молодые крестьянки. Они были чисто одеты и почему-то махали слезу…».

Крепостные «щенки» оплатили обучение Натальи Вирсовец в престижном одесском пансионе, а крестьянские матери оплакали проданных детей.

Социальный расизм дворянства проник во все поры русского общества. В «Елисаветгадском листке» перед осенней ярмаркой можно было прочесть такое объявление: «С отъездом хозяина продаются два набивных кресла, бричка высокоостная английской работы, молодая девка поведения хорошего и попугай, знающий французскую…». Или такое: «Недорого, в связи с оценкой имения, на расплод продается корова колмогоровской породы. К ней в торгах выставлены 6 молодых мужиков рекрутского срока и кухарка 30 лет, седла казацкие в числе 12, бювет красного дерева и столовый прибор саксонского серебра на восемь персон…».

Крепостными платили долги, давали взятки чиновникам, проигрывали в карты и крали как лошадей. В 1849 году херсонская помещица, вдова действительного статского советника Мария Зубарева – владелица имения «Цибульки» (село Анновка Братского района) рассчиталась дворовой девкой за визит уездного доктора, о чем свидетельствует запись в расходной книге.

В течение 150 лет одна часть этноса торговала другой. Такой порядок вещей стал кровью и плотью русского дворянства.

Когда в 1803 году император Александр I издал указ «О вольных хлебопашцах», позволяющий помещикам отпускать своих крепостных на свободу с землей, то за полвека только двое (!) землевладельцев воспользовались этой привилегией. По свидетельству петербургских газет «пьяница Николай Огарев и сумасшедший Петр Чаадаев выписали вольную своим крестьянам». Будущие декабристы, реформатор Сперанский, обличитель самодержавия Александр Герцен, другие либералы-западники не пожелали расстаться с доходами и отпустить своих крепостных на волю.

К началу ХХ века крестьяне и дворянство превратились не просто в антагонистические классы русского общества, это были два враждебных народа на территории одной страны.

С 1902 по 1922 гг. обоюдная бытовая ненависть в России питала масштабную кровопролитную войну. Погромы помещичьих имений бывшими крепостными – ответ на социальный расизм русского дворянства.

Поэт Александр Блок, у которого крестьяне сожгли библиотеку и родовую усадьбу Шахматово, в своей статье «Интеллигенция и революция» от 9 января 1918 года философски заметил: «… Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и пороли девок… Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть; тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью...».

«Черная кость»

После реформы 1861 года между «миром» крестьян и «миром» помещиков возникла опасная напряженность, причиной которой стала разная перспектива будущего жизнеустройства. Крестьяне строили свою жизнь «ради жизни», ориентируясь на самообеспечение, дворяне – «жизнь ради прибыли».

Многомиллионное крестьянство было освобождено от крепостной зависимости практически без земли. Селяне получили статус «временнообязанных» и должны были по-прежнему отрабатывать барщину и платить оброк своему помещику вплоть до выкупа своего надела.

Реформаторы решили, что такая «временнообязанность» продлится всего 9 лет. За это время крестьяне сумеют накопить денег и уплатить за землю. Однако денег они накопить не смогли, и Сенату пришлось издать закон об обязательном выкупе.

Фактически государство купило у дворян землю, а крестьяне должны были погасить долги имперскому банку… с процентами. Проще говоря, бывшие крепостные стали платить государству высокую арендную плату за землю. Какого же размера были эти платежи?

Уездные податные книги зафиксировали полученные от населения суммы. Бывшие помещичьи крестьяне села Благодатное (современный Арбузинский район) в течение 45 лет платили 186% дохода с одного хозяйства. Они отдавали правительству весь прибавочный продукт и доплачивали банку из своих других (отходнических) работ.

Государственные крестьяне, которые раньше находились в ведомстве Николаевского адмиралтейства, были не в лучшей ситуации. Они выплачивали государству 92% дохода от своего хозяйствования на земле. Это финансовое бремя самым пагубным образом отражалось на всех сторонах деревенского быта. Генерал Гурко в докладе военному министру констатировал: «… Последний рекрутский набор по Новороссии свидетельствует о вырождении русского солдата… Крестьяне худы и малорослы, недотягивают до строя полтора вершка (менее 160 см). Многие рекруты первый раз пробуют мясо только в армии…». Сельское население Российской империи, задавленное непосильными налогами, стало деградировать биологически.

В Херсонской губернии налоговый пресс искусственно поднял товарность сельского хозяйства. Крестьяне были вынуждены продавать зерно и скот, сокращая собственное потребление.

Появление железной дороги «Николаев-Знаменка» облегчило заготовку хлеба и отправку его в порты прямо на экспорт. Однако этот экспорт, давая большие доходы банкам и правительству, мало сказывался на экономике крестьянского двора. Крупные хлеботорговцы сосредотачивали в своих руках большие партии зерна, не заботясь о его правильном хранении и очистке. Они стремились быстрее сбыть товар и понижали оптовую цену. Крестьяне, попав в эту демпинговую ловушку, вынуждены были отдавать свой хлеб почти даром. Такая дискриминационная конъюнктура ускоряла обнищание деревни.

В 1905 году на съезде Всероссийского Крестьянского Союза были определены враждебные крестьянам силы. «Враги» были обозначены в таком порядке: чиновники («народу вредные»), помещики, кулаки и местные черносотенцы.

Дворяне моментально ответили созданием своей политической организации - Совета Объединенного Дворянства. Программа этой политической партии сводилась к идее роспуска крестьянской общины, приватизации всех общинных земель и провозглашения «принципа вечной неотчуждаемости помещичьей собственности». Противоборствующие лагеря обрели структурную форму и начали боевые действия.

Двадцатилетняя война «враждебных народов» окончилась физическим уничтожением дворянского сословия, гибелью усадебной культуры помещиков и победой «общинного крестьянского социализма».

Русская деревня встала на сторону большевиков, которые своим Декретом о земле полностью удовлетворили аграрные требования крестьян. Правительство коммунистов уничтожило помещичье землевладение и бесплатно передало сельхозугодья местным общинам. Через 10 лет советская власть начнет проводить ускоренную коллективизацию мелких крестьянских хозяйств. Все деревенское население вновь утратит личную свободу и превратится в государственных рабов. Крестьяне своим трудом оплатят масштабную индустриализацию СССР, вынесут голод, тяжесть войны и утратят индивидуальные традиции ведения собственного хозяйства. Большинство селян, после распада колхозной системы, не захотят становиться самостоятельными хозяевами, а предпочтут отдать свои земельные паи в аренду новой аграрной буржуазии.

В Николаевской области обломки «дворянской Атлантиды» сохранились в немногих памятниках сельской архитектуры и ландшафтной среды. Есть замечательная усадьба в селе Трикраты Вознесенского района – бывшее хозяйство знаменитого лесовода Петра Скаржинского. Остались строения в имении Христофоровка, которое принадлежало Главному командиру Черноморского флота и портов, военному губернатору Николаева Н.А. Аркасу. В его же имении Старая Богдановка чудом уцелела до сих пор действующая церковь, в которой адмирал похоронил свою 18-летнюю дочь Софию.

В селе Каменно-Костоватое Братского района есть небольшой дом-музей, где родился и провел своё детство дворянский сын, корифей украинского театра, выдающийся режиссер и народный артист СССР П.К. Саксаганский (Табилевич).

Николаевское областное общество охраны памятников заключило охранные обязательства на 11 объектов помещичьей усадебной культуры – это все, что осталось нам от эпохи напряженного противостоянии «двух враждебных народов».