Подневольные депутаты

«...Настоящим уведомляю Вас о невозможности продолжить дальнейшее в присутствии казначея управы Соломона Казаса, состоящего из караим крымских, выполнять общественный урок... Шнуровые книги в отчет заполняются им родным письмом непонятным моей канцелярии...

Г-н Николаев, распоряжением вам предписано, либо заменить караима лицом, знающим славянскую грамоту, либо учредить в управе дополнительный стол писаря, дабы все бумаги из управы попадали в правительственную канцелярию с переложением на русский язык...».

(Сборник циркуляров по земским и городским делам (1859-1914). Т. 7, с. 39. Киев, 1915).

 

11 марта 1860 года Главный командир Черноморского флота и портов, военный губернатор Николаева Григорий Бутаков в своем письме отчитал городского голову Ивана Николаева за то, что его казначей имеет плохой почерк и вставляет через транслитерацию караимские слова в текст финансового отчета.

Действительно, нельзя казначею писать для русского губернатора отчеты на караимском языке. Это оскорбительно и унижает правительственного чиновника. Губернатор заставил николаевских гласных уволить крымского караима Соломона Казаса.

Напрасно. Финансовый талант опального казначея через два года был востребован в городской Думе соседней Одессы, где он 21 год (!) руководил сбором муниципальных налогов на своем... караимском языке.

Почему Николаевский губернатор обратил свое внимание на мелкого чиновника из городской управы? Других дел не было? Или мизерный городской бюджет мог повлиять на будущее возрождение судостроения?

Думается, вице-адмирал Григорий Иванович Бутаков сделал это потому, что до него так поступали все предыдущие губернаторы. Он был государевым оком на подвластной территории, а городская Дума служила подсобным средством для обеспечения жизнедеятельности военного гарнизона. Казначей Соломон Казас стал плохой деталью сложного механизма, потому чиновника и выгнали со службы.

Подсобное средство

21 апреля 1785 года Екатерина II подписала свой знаменитый указ: «Грамоты на права и привилегии городам Российской империи». Именно с этого времени в стране начинает утверждаться новая система самоуправления городских общин.

16 декабря 1797 года Николаев получил разрешение императора учредить Думу, совестливый и сиротский суды, а 7 января следующего года состоялись первые выборы в нашем городе.

Архивы сохранили сведения о депутатском составе николаевских самоуправляющихся учреждений. Членами Николаевской шестигласной думы были избраны: Мануил Николаев, Даниил Кульчин, Савелий Крылов, Семен Гущин, Мартин Абрамов, Василий Котельников. Первым городским головой стал Петр Турчанинов, его заместителем - Афанасий Горяинов. В совестный суд были определены Федор Сергеев и Павел Диковский. Избрали также сборщиков налогов в купеческих, мещанских и крестьянских обществах: Егора Соловьева, Петра Строева, Герасима Попова, Тита Чиркова и Ивана Кучеревского.

За ходом выборов наблюдали полицмейстр и уездный стряпчий. Списки избирателей в Думу складывались наобум, так как податной регистрации обывателей не существовало. Известно, что не все жители принимали участие в голосовании. Многие из первых горожан находились в розыске, как беглые помещичьи крестьяне.

Срок полномочий шестигласной думы составлял три года, сиротского и совестливого судов - один год. Депутаты собирались раз в неделю вечером после рабочего дня и обсуждали накопившиеся проблемы. Время заседания и повестка дня исходили от городского головы. Он также председательствовал в сиротском суде.

Канцелярия думы разделялась на пять столов: бухгалтерский, хозяйственный, ревизский (он же паспортный), исполнительный и регистрационный. При думе находилась торговая депутация, которая присматривала за объявлением купеческих гильдийных капиталов.

В Николаевской городской думе обязанности гласных были распределены следующим образом: первый заведовал делопроизводством и собирал налог с торговых мест; второй - отчетностью, счетоводством и казначейской частью; третий отвечал за городские налоги; четвертый следил за состоянием моста через Южный Буг; пятый курировал городскую больницу и приют; шестой продавал билеты на право получения воды из Спасского бассейна.

Вот такой простенький административный механизм обеспечивал жизнедеятельность Николаева в первые годы существования города.

Военные губернаторы не были заинтересованы в совершенствовании системы местного самоуправления. С самого начала они рассматривали «властную самодеятельность» жителей в качестве подсобного инструмента для обеспечения нужд флота.

В 1811 году гласный городской Думы Никита Белянин обращается к Главному командиру Черноморского флота и портов вице-адмиралу Николаю Львовичу Языкову с просьбой уменьшить казенный (бесплатный) отбор воды для верфи из двух городских источников, так как «текущие податные недоимки общества составили 810 руб. сер.».

Флотские интенданты вычерпывали до дна муниципальные колодцы, и жителям, в ожидании их наполнения, приходилось покупать дорогую привозную воду из Спасска. Такой порядок водопользования ударял по бюджету. Горожане не платили «водяной» налог месяцами, и недоимки приходилось гасить из других источников. Военный губернатор оставил просьбу депутата без внимания.

Сменивший Языкова адмирал Грейг - тот вообще поступил с городом жестко. Под предлогом благоустройства Николаева он предложил городской Думе выкупить Флотский бульвар, который был им разбит на месте старой свалки вдоль берега Ингула.

Городские гласные в это время были озабочены совсем другой проблемой. Они искали деньги для устройства начальных народных школ, ибо в городе не было образовательных учреждений, кроме штурманского училища. Депутаты не стали жертвовать школами и отказались покупать бульвар. Грейг разозлился, через Морское ведомство он отобрал всю береговую полосу вдоль Ингульского и Бугского лиманов. Город, по подсчетам депутата Григория Ге, лишился 5628 десятин прибрежной земли.

Следующий военный губернатор Николаева адмирал Михаил Петрович Лазарев оказался достойным преемником Грейга. Г.Н. Ге пишет, что он «почти не имел переписки с думой», и шел «...к своей цели, совершенно оставляя в стороне общественное управление». Лазарев не занимался проблемами города, целиком подчиняя цивильный быт населения жизни военного гарнизона.

Весьма показательно его распоряжение, запрещающее присутствовать гласным из купеческого сословия на балах Благородного и Офицерского собраний.

Постепенно у всех последующих администраторов сложилась устойчивая традиция - не учитывать нужды общественного управления, а лишь предписывать и проверять выполнение собственных приказов.

Вскоре городская Дума окончательно утратила дарованные императорским указом права. Она превратилась в исполнительное отделение канцелярии Николаевского военного губернатора и стала подсобным инструментом в обеспечении жизнедеятельности береговой инфраструктуры Черноморского флота.

Такая ситуация вызвала ответную реакцию городских голов и выборных деятелей местного самоуправления. Понимая, что от них в этом мире ничего не зависит, гласные городской Думы утратили инициативу и стали относиться к своим общественным обязанностям, как к тяжкой повинности.

Тяжкая повинность

Мелочная опека со стороны флотской администрации не только гасила деловую инициативу городских голов, но и создавала проблемы в управленческой деятельности самих военных губернаторов.

В городскую Думу стали избирать людей, которым были глубоко безразличны проблемы обывателей. Попав в гласные или бургомистры, депутаты спешили решать вопросы о собственных льготах и преференциях.

В 1851 году николаевские гласные требовали освободить их дома от военного постоя и уплаты «постойных денег», а также отменить налог на сбор пенсионного капитала для вдов и сирот.

Выборные члены присутственных мест не хотели выполнять свои обязанности. Приказы губернаторов и сенатские постановления не выполнялись своевременно.
8 февраля 1851 г. член интендантского присутствия Черноморского флота вице-адмирал Михаил Николаевич Кумани проверил Николаевскую Думу и был потрясен разгильдяйством гласных. Он пришел к выводу, что многие из его указаний по благоустройству города «...не только не выполняются, но и остаются без всякого ответа, а другие выполняются не раньше, как после нескольких подтверждений и напоминаний канцелярии...».

Через неделю он вновь посетил гласных и раздраженно доложил военному губернатору Морицу Берху: «Во время моего визита в 10.30 утра в присутствие Николаевской городской Думы из членов ее, кроме одного городского головы и секретаря, я долгое время других членов не видел».

Кумани и Берх нашли в финансовых книгах Николаевской и Севастопольской дум значительные нарушения. Поэтому в конце 1851 года для Николаева и Севастополя были изданы специальные инструкции для составления городских смет.

Выполнение дел в Николаевской Думе затягивалось, она не реагировала на болезненные вопросы городской жизни. Когда в декабре 1861 года в городе началась эпидемия оспы и заболело большое количество жителей, то со стороны городской Думы не было проведено никаких мероприятий по ликвидации бедствия. Депутаты спешно эвакуировали из Николаева свои семьи, а затем уехали сами.

1 июня 1872 года в Николаевском военном губернаторстве было введено новое «Городовое положение» императора Александра II от 1870 года. Избирательные права получили владельцы недвижимости, торговых и промышленных предприятий, ведомства, учреждения, общества, монастыри и церкви.

Срок полномочий городской Думы увеличился до четырех лет, вместо шести выборных гласных жители Николаева могли теперь выдвигать 72 депутата от разных сословий. Городской голова руководил Думой и управой, координируя деятельность выборных учреждений.

Управа (исполком) имела постоянную канцелярию, которая делилась на отделы по функциям городского управления: распорядительный, строительный, финансовый и бухгалтерию. Создавались временные депутатские комиссии: народного здравия, исполнительно-училищная, водопроводная и другие.

Вновь избранная Дума унаследовала все болезни старой. Гласные тяготились своей общественной повинностью. Они не приходили на заседания даже тогда, когда городские головы приглашали их специальными повестками.

Протоколы заседаний свидетельствуют: 12 мая 1873 года кворума не было, потому что из 72 гласных на заседании Думы присутствовали лишь 15 человек; 14 мая - 17 человек; 24 мая - 34 человека; 2 июня - 21 человек; 11 июня - 24 человека; 15 июня - 16 человек.

Такое наплевательское отношение к своим гражданским обязанностям отражалось на положении всего населения. В областном архиве сохранилась коллективная жалоба горожан военному губернатору Николаева адмиралу Н.А. Аркасу: «...Мы обрадовались, что при участии от всех сословий семидесяти двух гласных, действия в городском управлении станут выполняться правильно, законно и успешно, но на деле разочаровались: наши гласные ... часто не появляются на общее собрание Думы, а когда появляются, то занимаются более пустыми болтовней, остротами и насмешками, неприличным и недозволенным в присутственных местах, и заканчивается это личной враждой и ссорами. ... Нужные к 1873 году росписи городских доходов и расходов составленные вовремя, рассматриваются и поныне в Думе, и будут готовы разве что на конец 1875 года тогда, когда они ни к чему служить не могут. ... По постановлениям без росписей невозможно делать расходы, но, несмотря на это, наши гласные действуют и распоряжаются, как в собственных делах, и не дают отчетов о сборе и использовании городских сумм».

Гражданская позиция николаевских гласных в Думе порождала апатию и равнодушие избирателей. Люди воспринимали выборы, как властную профанацию царских чиновников и не приходили голосовать.

Так не состоялись выборы, назначенные на 15 сентября 1871 года. Раздраженный губернатор объявил через четыре дня повторное голосование. В канцелярии составили списки избирателей и напечатали повестки. За неявку на участок предусматривался штраф в размере 5 рублей серебром. Однако и эта драконовская мера не сработала, так как уже 23 сентября адмирал Аркас докладывал, что он не может «утвердить результаты выборов общины мещан и купцов на разные должности из-за отсутствия кворума».

100 лет неэффективного городского самоуправления в Николаеве девальвировали в сознании жителей основные принципы демократических институтов. Люди перестали верить в то, что способны изменить свою жизнь к лучшему. Ответственность за будущее детей и внуков они переложили на Бога, царя и... военного губернатора.

Подневольный горсовет

Большевики после захвата власти в октябре 1917 года трансформировали организацию городской власти на местах в Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Николаевский горсовет функционально перестал быть похожим на прежнюю Думу. Во-первых, он сочетал в себе принятие решений и их исполнение. Во-вторых, новый самоуправленческий орган взаимодействовал с высшими органами власти на началах централизма, подчинения нижестоящих органов вышестоящим и обязательности выполнения всех решений сверху. В-третьих, в однопартийной политической системе горсовет превратился в прикрытие власти партийной и, в-четвертых, вводился институт императивного депутатского мандата - право избирателей отзывать своих избранников.

В реальности же новые городские гласные оказались под жестким прессом партийной номенклатуры. Решения всех пленумов и съездов КПУ имели статус закона и должны были скрупулезно проводиться в жизнь советами всех уровней.

Архивные источники фиксируют тотальный контроль партии на все решения, принимаемые депутатами Николаевского горсовета. Вот несколько примеров:
1932 год. Пленум Николаевского горкома КП(б)У освободил от занимаемой должности председателя горисполкома Конотопа Виктора Яковлевича за то, что он «в обход общей линии партии» провел решение о строительстве детского сада в первом городском микрорайоне («юмтовские дома») на Спасском спуске. Проступок коммуниста Конотопа был серьезный, так как накануне республиканский пленум компартии Украины призвал советы всех уровней отправлять освобождающиеся средства местных бюджетов на укрепление предприятий тяжелой промышленности.

1933 год. Бюро горкома КП(б)У уволило председателя горисполкома Геннадия Шулькина за... незаконное (без согласования с секретарем райкома) предоставление прописки восьми учителям общеобразовательных школ города. Шулькина не просто уволили, его дело было передано в комиссию партконтроля, после чего он был арестован органами ОГПУ и предан суду военного трибунала.

1936 год. Печальная судьба постигла председателя горисполкома, большевика с дореволюционным стажем Иосифа Михайловича Красницкого. Он внял просьбе директора 61 завода и разрешил не пригонять рабочих на массовый митинг, посвященный открытию памятника погибшим коммунарам (скульптор Лысенко). Нужно было срочно сдавать госкомиссии два проекта, поэтому отвлекать работников на праздные собрания не представлялось возможным. Красницкого освободили от должности, арестовали и приговором Одесского военного трибунала расстреляли.

Продолжавшаяся в течение 70 лет тотальная партийная опека окончательно нивелировала живую самодеятельность николаевцев. После распада СССР городская община перетекла в либеральную экономику с устойчивым менталитетом пассивного ожидания «лучших перемен сверху». Основная масса населения сегодня надеется на что угодно, только не на собственные силы. Надеется на реализацию государственной программы поддержки/возрождения судостроения (их приняли за 22 года независимости 4 штуки), программы улучшения инвестиционного климата региона (принято 11 штук), программы увеличения рабочих мест (3 штуки), программы доступного жилья для молодежи (4 штуки), программы развития местной промышленности (1 штука) и т.д. и т.п.

Сегодняшние николаевские гласные по-прежнему остаются подневольными людьми. Они являются заложниками сложившейся системы бюджетного перераспределения и... корпоративных политических программ. Главы партийных фракций в горсовете контролируют самодеятельность народных избранников более плотно, чем в свое время их опекала коммунистическая номенклатура.

Покойный мэр Николаева Владимир Чайка, оставаясь ментально подневольным человеком, за долгую каденцию не смог реализовать почти все предвыборные обещания городской общине. Здесь можно загибать пальцы: не смог пустить троллейбус в Корабельный район, построить мусороперерабатывающий комплекс, отремонтировать очистную станцию, реформировать ЖКХ на муниципальном уровне, не получилось высаживать в городе 10 000 деревьев каждый год, не начато строительство нового моста через Южный Буг, не расширил молодежное кредитование, не открыл филиала Гарвардского университета, не... не... не... Загибать пальцы можно долго.

Мэр не хотел обманывать своих избирателей, он просто был подневольным человеком, зависимым от представителей тех или иных олигархических кланов.

Что касается сегодняшних городских гласных, то их мышление за сто лет не претерпело изменений. Избранники попадают в горсовет и... сразу становятся несвободными людьми. Им комфортно в этом качестве, они - заложники бюджетного перераспределения и своих партийных программ. Им позволяется беспрепятственно добиваться льгот и преференций только для себя.

Неэффективное местное самоуправление оправдано всей предыдущей историей корабельного края. В несвободной стране горожане всегда будут выбирать подневольных избранников.

Сергей Гаврилов, Вечерний Николаев